Г н айги ходьба прощанье. Презентация для урока по творчеству Г.Айги "Художественный мир Айги"

Айги Геннадий Николаевич - (р. 1934), русский поэт, переводчик. Пишет также на чувашском языке. В поэзии (сборник «Именем отцов», 1958; «Стихи 1954 1971», 1975; «Отмеченная зима», 1982; 2 последних опубликованы за рубежом; «Здесь», 1991), испытавшей воздействие французской … Энциклопедический словарь

АЙГИ Геннадий Николаевич - (р. 1934) русский поэт, переводчик. Пишет также на чувашском языке. В поэзии (сборники Именем отцов, 1958, Стихи 1954 1971 , 1975, Отмеченная зима, 1982, 2 последних опубликованы за рубежом), испытавшей воздействие французской поэтической… … Большой Энциклопедический словарь

Айги, Геннадий Николаевич - АЙГИ Геннадий Николаевич (родился в 1934), русский поэт, переводчик. Пишет также на чувашском языке. В поэзии (сборники “Именем отцов”, 1958, “Отмеченная зима”, 1982, “Теперь всегда снега”, 1992), испытавшей воздействие французской поэтической… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

Айги, Геннадий Николаевич - (Лисин). Поэт; родился 21 августа 1934 г. в д. Шамурзино в Чувашии; окончил Литературный институт им. Горького; признан как классик чувашской литературы; сборники стихов публиковались в Западной Германии и во Франции … Большая биографическая энциклопедия

Айги Геннадий Николаевич - … Википедия

Геннадий Николаевич Айги - … Википедия

АЙГИ - Геннадий Николаевич (родился в 1934), русский поэт, переводчик. Пишет также на чувашском языке. В поэзии (сборники Именем отцов, 1958, Отмеченная зима, 1982, Теперь всегда снега, 1992), испытавшей воздействие французской поэтической культуры,… … Современная энциклопедия

АЙГИ - Геннадий Николаевич (род. 1934), русский поэт, переводчик. Пишет также на чувашском языке. В поэзии (сб ки Именем отцов, 1958, на чувашском языке; Стихи 1954 71 , 1975, Отмеченная зима, 1982, два последних опубликованы за рубежом; Здесь, 1990) … Русская история

Айги Г. Н. - АЙГИ́ Геннадий Николаевич (р. 1934), рус. поэт, переводчик. Пишет также на чуваш. яз. В поэзии (сб ки Именем отцов, 1958, на чуваш. яз.; Стихи 1954–1971 , 1975, Отмеченная зима, 1982, два последних опубл. за рубежом; Здесь, 1990),… … Биографический словарь

Айги - Айхи (Ихи; Харсомтус) древнеегипетский бог музыки. Айги, Геннадий Николаевич (настоящая фамилия Лисин; 1934 2006) российский, чувашский поэт Айги, Алексей Геннадиевич (род. 1971) его сын, российский скрипач и композитор … Википедия

Генна́дий Никола́евич Айги́ (фамилия при рождении Ли́син , далее сменил фамилию на родовую Айги , Геннадий Николаевич Айхи (Лисин); 21 августа 1934, Шаймурзино, Батыревский район, Чувашская АССР - 21 февраля 2006, Москва) - чувашский и русский поэт и переводчик, по национальности чуваш. Старший брат чувашской писательницы Евы Лисиной , отец композитора, скрипача и музыкального деятеля Алексея Айги, а также актрисы и виджея Вероники Айги.

Один из лидеров советского авангардного искусства 1960-1970-х годов, создатель русского поэтического сюрреализма2011. Внёс огромный вклад в популяризацию чувашской поэзии и чувашской культуры в мире. Народный поэт Чувашии (1994). Лауреат премии Андрея Белого (1987), Пастернаковской премии (2000, первый лауреат), премии Французской Академии (1972), премии имени Петрарки (1993) и др. Командор Ордена литературы и искусства (1998). Неоднократно выдвигался номинантом Нобелевской Премии по литературе.

Биография

Родился в деревне Шаймурзино Чувашии, в семье учителя. Отец погиб в годы Великой Отечественной войны. С юных лет писал стихи на чувашском языке, в 1953 г. окончил Батыревское педагогическое училище и поступил в Литературный институт имени Горького, где занимался в творческом семинаре Михаила Светлова . Сближение с Борисом Пастернаком привлекло к Айги внимание советских спецслужб, под давлением которых он был в марте 1958 г. отчислен из института «за написание враждебной книги стихов, подрывающей основы метода социалистического реализма» («Обыденность чуда». В оригинале впервые: «Дружба народов», 1993, № 12). Под влиянием Пастернака Айги стал писать и по-русски, а также принял решение остаться в Москве - и в течение 10 лет (1961-1971) заведовал изосектором в Государственном музее В. В. Маяковского. Параллельно оригинальному поэтическому творчеству на русском языке Айги много занимался переводом мировой поэзии на родной чувашский, создав уникальные антологии «Поэты Франции», «Поэты Венгрии», «Поэты Польши». Трудно недооценить и роль Айги в мировой пропаганде чувашской поэзии и чувашской культуры. С начала 1960-х гг. стихи Айги широко публикуются во многих странах мира по-русски и в переводах на разные языки; однако на Родине первая книга русских стихов Айги появляется только в 1991 г. - и с этого времени Айги прочно занимает место наиболее спорного и противоречивого среди русских поэтов старшего поколения.

Особое место в жизни и творчестве Айги занимал российский художник Игорь Вулох. Их дружба началась в 1961 году. В 1988 году в предисловии к монографии, изданной Троельсом Андесеном, и посвящённой известному художнику-нонконформисту Игорю Вулоху, были напечатаны стихи Геннадия Айги «Двенадцать параллелей к Игорю Вулоху».

В 1997, 2001 годах на персональных выставках Вулоха в Москве была организована совместная с Айги экспозиция «Росчерки огня», посвященная 70-летию нобелевского лауреата Тумаса Транстрёмера.

В творчестве Айги сильно влияние чувашского и иного поволжского фольклора, вообще народной культуры; он постоянно обращается к древнейшим архетипам народного сознания. В то же время Айги непосредственно продолжает традицию русского и особенно европейского (прежде всего французского, но также и немецкого, особенно в лице Пауля Целана) поэтического авангарда, что видно, в частности, по совершенно особой роли, которую в его поэзии играют визуально-графическое оформление текста, авторская система пунктуации, резко отличный от разговорного синтаксис, система сквозных мотивов и ключевых слов, переходящих из текста в текст (это последнее свойство парадоксальным образом роднит поэзию Айги уже не с футуризмом, а с символизмом).

Через творчество Айги проходит философское противопоставление идеи предмета и его воплощения, соотношения, зачастую именуемого им самим «двойником». Айги - поэт абстрактных метафор, которые далеко не всегда поддаются расшифровке, оставляя возможность индивидуального толкования. В его стихах сталкиваются фрагментарные образы и мысли, часто выраженные лишь отдельными словами, которые в силу своей изолированности затрудняют попытки интерпретации. Необычайное, новаторское в поэзии Айги заключается не в семантической игре, а в серьёзных поисках новых, современных средств языковой выразительности, направленной против пустой, выхолощенной функциональности, против низведения стиха к механистичности. Поэзия Айги - духовный протест во имя подлинной человечности.

На стихи Айги писали музыку София Губайдулина, Валентин Сильвестров, Валентин Бибик, Александр Раскатов, Виктория Полевая, Ираида Юсупова и др.

Скончался Г. Н. Айги 21 февраля 2006 года в Москве, похоронен на кладбище деревни Шаймурзино в Батыревском районе Чувашии.

21.08.1934-21.02.2006

Чувашский поэт, переводчик, народный поэт Чувашской Республики (1994), лауреат Государственной премии Чувашской Республики им. К.В. Иванова (1989), премий Французской академии (1972), им. Ф. Петрарки (1993), «Золотой венец» Стружских поэтических вечеров (1993), Южного Тироля (1996), Б. Пастернака (2000).

Родился в д. Шаймурзино Батыревского района Чувашской Республики.

Г. Айги – всемирно известный поэт. Окончил Батыревское педагогическое училище, Литературный институт им. А.М. Горького. В 1960-1970 гг. работал старшим библиографом, заведовал изосектором фондов Государственного музея В. Маяковского. С 1970 г. – литератор-профессионал.

Начав писать стихи на чувашском, он опубликовал свои первые произведения в 1949 г. В 1958 г. вышел первый поэтический сборник «Аттесен ячӗпе» (Именем отцов). В конце 1950-х гг. появляются первые стихи на русском. Отдельной книгой они были изданы в 1975 г. в издательстве Кëльнского университета. С 1960 г. русские стихи в переводах на основные европейские языки начали публиковаться за рубежом: Чехословакии, Швейцарии, Франции, Англии, Польше, Венгрии, Югославии, Нидерландах, Швеции, Дании, Финляндии, Болгарии, Турции, Японии и т. д. Г. Айги является составителем и переводчиком антологий «Франци поэчӗсем» (Поэты Франции), «Венгри поэчӗсем» (поэты Венгрии), «Польша поэчӗсем» (Поэты Польши).

Основные издания: «Аттесен ячӗпе» (Именем отцов), «Пӗтӗм пурнӑҫшӑн ҫӗкленнӗ музыка» (Музыка на всю жизнь), «Чӗрӗ тӗвӗ» (Завязь), «Халал» (Благопожелание), «Здесь», «Ночь первого снега», «Сон, поэзия, стихотворения», «Тетрадь Вероники», «Отмеченная зима», «Теперь всегда снега», «Поля – двойники», «Разговор на расстоянии» и др.

Награжден медалью памяти Эндре Ади (Венгрия, 1987), командор ордена изящных искусств и литературы (Франция, 1998). В 2011 г. по распоряжению Администрации г. Чебоксары 1-й районной автомагистрали в жилом районе по ул. Б. Хмельницкого в г. Чебоксары присвоено наименование «проспект Геннадия Айги».

В течение ряда лет сотрудники Национальной библиотеки работали над сбором информации о народном поэте Чувашии Геннадии Николаевиче Айги, а затем над составлением библиографического указателя , посвященного творчеству поэта. В указатель включены материалы более чем на 40 языках.

Виртуальная выставка "Геннадий Айги: начало большого пути"

Библиография (труды):

1. Айхи, Геннадий. Ҫырнисен пуххи Т.1: Сӑвӑсемпе поэмӑсем, куҫарусем_ Шупашкар, 2008. - 559 с.
См. обл.
2. Айги, Геннадий. Собрание сочинений / Геннадий Айги / [сост. Г. Б. Айги; авт. предисл. А. П. Хузангай]. – Чебоксары, 2009. - 607 с. : портр.
См. обл.
3. Айги, Геннадий. Тетрадь Вероники: Первое полугодие дочери [Текст] : Стихотворения / Г. Айги; рис. И. Вулох, 1997. - 111 с. : портр., ил.
4. Айхи, Г. Н. Пуҫламӑшӗ : поэма / Г. Н. Айхи // Ҫырнисен пуххи / Геннадий Айхи; [Н. А. Сельверстрова, Е. Н. Лисина пухса хатӗрл.]. - Шупашкар: Чӑваш кӗнеке изд-ви, 2008. - Т.1: Сӑвӑсемпе поэмӑсем, куҫарусем. - С. 90-101.
Начало. См. текст
5. Айги, Г. Н. Чӗрӗ тӗвӗ : [поэма] / Г. Н. Айги // Чӗрӗ тӗвӗ : сӑвӑсемпе поэмӑсем / Геннадий Айхи. - Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1975. - С. 65-70.
См. текст

Библиография:
1. Айги: материалы, исслед., эссе [сост. Ю. Орлицкий и др. ; ред. Е. Степанов]. – Москва: Издатель Е. Степанов, 2006. – Т. 1. – 223 с.
2. Айги: материалы, исслед., эссе [сост. Ю. Орлицкий и др. ; ред. Е. Степанов]. – Москва: Издатель Е. Степанов, 2006. – Т. 2. – 207 с.
3. Геннадий Айги. Поэзия тишины: CD–Rom / Нац. б-ка Чуваш. Респ. – Чебоксары, 2001.
4. Геннадий Айги в Интернет: аннот. путеводитель по сайтам / М-во культуры, по делам нац., информ. политики и архив. дела Чуваш. Респ., Нац. б-ка Чуваш. Респ. ; [ред. совет: М. В. Андрюшкина и др. ; сост. Т. А. Николаева]. – Чебоксары: Нац. б-ка Чуваш. Респ., 2010. – 36 с.
5. Ермакова, Г. А. Айги и Бодлер: [моногр.] / Г. А. Ермакова. – Чебоксары: Новое Время, 2009. – 167 с.
6. Ермакова, Г. А. Сакральное в лирике М. Сеспеля и Г. Айги: учеб.-метод. пособие / Г. А. Ермакова. – Чебоксары: Изд-во ЧГУ, 2007. – 59 с.
7. Ермакова, Г. А. Слово Айги: [моногр.] / Г. А. Ермакова. – 2-е изд., испр. и доп. – Чебоксары: Изд-во ЧГУ, 2007. – 372 с.
8. Ермакова, Г. А. Философские мотивы творчества Г. Айги и восприятие их читателем: Автореф. дис... канд. филолог. наук: Спец. (10. 01. 02) -литература народов Российской Федерации (чувашская литература) / Г. А. Ермакова; Чуваш. гос. ун-т им. И. Н. Ульянова. - Чебоксары: Б.и., 1996. - 17 с. - Библиогр.: с.16. - См. текст
9. Ермакова, Г. А. Художественно-философский мир Айги: истоки, типологические параллели: [моногр.] / Г. А. Ермакова. – М. : ЦГЛ «РОН», 2004. – 383 с.
10. Ермакова, Г.А. Эстетические основы художественного мира Г. Н. Айги: автореф. дис... доктора. филолог. наук: спец. (10.01.02) - Литература народов РФ (чувашская литература) / Г. А. Ермакова; Чуваш. гос. ун-т им. И. Н. Ульянова. - Чебоксары, 2004. - 38 с. - Библиогр.: с. 37-38 (25 назв.). - См. текст
11. Николаева, А. Н. Творящее Слово (о поэзии Г. Айги) / А. Н. Николаева (Чехми), Л. Н. Желудкина (Хавас). – Чебоксары, 2007. – 23 с.
12. Поэзия Г. Айги в оценке критиков: [хрестоматия литературовед. материалов для заоч. отд-ний фак. рус. филологии вузов] / [сост., вступ. ст. А.Н. Николаевой] ; сост., А. Н. Николаева. – Чебоксары: ЧГПУ, 2004. – 46 с.
13. Поэт от Бога, человек от земли: материалы респ. науч.-практ. конф., посвящ. 75-летию со дня рождения нар. поэта Чувашии Геннадия Айги, 19 сент. 2009 г. / [сост. М. Н. Бадина]. – Шумерля: [б. и.], 2009. – 225 с. : ил., портр.
14. Творчество Геннадия Айги: лит.-худож. традиция и неоавангард: материалы междунар. науч.-практ. конф., посвящ. LXXV-летию со дня рождения нар. поэта Чувашии Геннадия Айги, 17-18 сент. 2009 г., Чебоксары / Чуваш. гос. ин-т гуманит. наук; [ред.-сост. А. П. Хузангай]. – Чебоксары: ЧГИГН, 2009. – 171 с.
15. Хузангай, А. П. Поэт Айги и художники: (опыт философской интерпретации поэтического и художественного сознания) / А. П. Хузангай. – Чебоксары: Руссика, Лик Чувашии, 1998. – 60 с. - См. Электронная версия книги
16. Ермакова, E. Çăлтăрсем çутӑлаççĕ çиçме / E. Eрмакова // Халăх шкулĕ = Нар. шк. – 1997. – № 4. – С. 87-90.
17. Ларионов, Н. Пултаруллă ентешĕмĕре аса илтерсе каш! кашлĕç чăрăшсем / Н. Ларионов // Чăваш хĕрарăмĕ. – 2009. – 19-25 авăн (№ 37). – С. 9.
18. Лисина, Е. Г. Айхине аса илсе / Е. Лисина // Тӑван Атӑл. – 2012. – № 2. – С. 91-94.
19. Лисина, Е. Çурла йĕрĕ / Е. Лисина // Хыпар. – 2010. – 25 нарăс. – С. 3.
20. Никифоров, Г. Манăçми Геннадий Айхи / Г. Никифоров // Хыпар. – 2010. – 25 нарăс. – С. 3.
21. Прокопьева, Р. Пастернак премийĕн пĕрремĕш лауреачĕ – чăваш поэчĕ / Р. Прокопьева // Хыпар. – 2000. – 26 çу.
22. Смирнова, Н. Айхи – тĕнче çынни / Н. Смирнова // Хыпар. – 2009. – 19 авăн. – С. 1, 4.
23. Смирнова, Н. «Эс пур» теекен шухăшпа / Н. Смирнова // Хыпар. – 2009. – 22 авăн. – С. 4.
24. Хусанкай, А. Аттесен ячĕпе / А. Хусанкай // Ялав. – 1996. – № 3. – С. 8.
25. Эспенлауб, В. Геннадий Айхи – шăплăх сăвăçи / Б. Эспенлауб // Хыпар. – 2000. – 19 утă.
26. Юмарт, Г. Айхипе пĕрле / Г. Юмарт // Çамрăксен хаçачĕ. – 2009. – 20 нарăс (№ 6). – С. 10.
27. Юмарт, Г. Тĕнче шайĕпе / Г. Юмарт // Ялав. – 1994. – № 8. – С. 2.
28. Яковлева, Н. «Айхи çав тери ирĕклĕ çынччĕ» / Н. Яковлева // Хыпар. – 2009. – 25 нарăс. – С. 4.
29. Айги Геннадий Николаевич (Лисин) // Батыревская энциклопедия. – Чебоксары, 2005. – С. 15.
30. Артемьев, Ю. М. Айги Геннадий Николаевич / Ю. М. Артемьев // Краткая чувашская энциклопедия. – Чебоксары, 2001. – С. 52.
31. Афанасьев, П. Айги (Лисин) Геннадий Николаевич // Афанасьев, П. Писатели Чувашии / П. Афанасьев. – Чебоксары, 2006. – С. 10-12.
32. Березовчук, Л. Тишина–и–поэзия, или пейзаж после битвы / Л. Березовчук // Совет. Чувашия. – 2000. – 10 окт.
33. Владимирова, О. Г. К вопросу об особенностях стихосложения поэзии Г. Айги в 50-е годы ХХ века / О. Г. Владимирова // Актуальные проблемы обучения языкам и литературе в современных условиях: материалы Межрег. науч.-практ. конф., посвящ. 70-летию со дня рождения В. Г. Хлебниковой, 14 нояб. 2008 г., Чебоксары. – Чебоксары, 2009. – С. 125-130.
34. Ворошильская, Н. Встречи с Айги / Н. Ворошильская // Новая Польша. – 2006. – № 4. – С. 51-52.
35. Гаревская, Е. Бессмертный мир Айги / Е. Гаревская // Культура. – 2006. – 2-15 марта (№ 9). – С. 5.
36. Ермакова, Г. А. Истоки мотивов света, огня в художественном мире М. Сеспеля и Г. Айги / Г. А. Ермакова // Вестн. Чуваш. ун-та. Гуманит. науки. – 2010. – № 4. – С. 238-241.
37. Ермакова, Г. А. Типологическая общность художественного мира Г. Н. Айги и философских идей Тейяр де Шардена / Г. А. Ермакова // Ашмаринские чтения: материалы межрегион. науч. конф. (21-22 окт. 2004 г., Чебоксары). – Чебоксары, 2005. – С. 181-193.
38. Иванов, Б. Память об абсолютном поэте / Б. Иванов // Совет. Чувашия. – 2009. – 21 февр. – С. 3.
39. Кириллова, Р. Слово поэта живет / Р. Кириллова // Совет. Чувашия. – 2009. – 19 сент. – С. 2.
40. Лейдерман, Н. Л. Неофутуризм (В. Казаков, В. Соснора, Г. Айги) // Лейдерман, Н. Л. Современная русская литература: 1950–1990–е годы / Н. Л. Лейдерман, М. Н. Липовецкий. – М., 2003. – Т. 1: 1953–1968. – Из содерж. : Геннадий Айги. С. 387-391. - См. текст
41. Новиков, Вл. Поэзия 100 %. Мир Геннадия Айги / Вл. Новиков // Геннадий Айги. Научно-вспомогательный указатель. – Чебоксары, 2004. – Ч. 1. – С. 6-17.
42. Пагани-Чеза, Д. Заметки по исследованию чувашского мира в поэзии Геннадия Айги / Д. Пагани-Чеза // Лик Чувашии. – 1997. – № 2. – С. 111-126.
43. Поэт остается с нами / фот. В. Романова // Совет. Чувашия. – 2006. – 31 марта. - См. текст
44. Светлой памяти Айги Геннадия Николаевича // Совет. Чувашия. – 2006. – 22 февр. – С. 3. - См. текст
45. Франс, П. Памяти Геннадия Айги / П. Франс // Ведомости Чуваш. Респ. – 2006. – 28 марта - 3 апр. (№ 13). – С. 15.
46. Франс, П. Перевод как средство достижения единства / П. Франс // Ҫулталăк кĕнеки = Календарь года: 2009. – Чебоксары, 2008. – С. 151-157.
47. Хузангай, А. «А чистым бого-голосом» / А. Хузангай // Халăх шкулĕ = Нар. шк. – 1994. – № 4. – С. 68-73.
48. Хузангай, А. П. Айги Геннадий Николаевич / А. П. Хузангай // Чувашская энциклопедия. – Чебоксары, 2006. – Т. 1: А-Е. – С. 38.
49. Хузангай, А. Вопрошание о Боге / А. Хузангай // Новое лит. обозрение. – 2006. – № 3. – С. 217-222. – Библиогр. в примеч. - См.

Из книги судеб. Геннадий Николаевич Айги (фамилия при рождении Лисин, далее сменил фамилию на родовую - Айги), чуваш.

21 августа 1934, Шаймурзино, Батыревский район, Чувашская АССР - 21 февраля 2006, Москва).

Известный чувашский и русский поэт, переводчик. Старший брат писательницы Евы Лисиной, отец композитора, скрипача и музыкального деятеля Алексея Айги, а также актрисы и виджея Вероники Айги.

Один из лидеров советского авангардного искусства 1960-1970-х годов, создатель русского поэтического сюрреализма. Внёс огромный вклад в популяризацию чувашской поэзии и чувашской культуры в мире.

Лауреат премии Андрея Белого (1987), Пастернаковской премии (2000, первый лауреат), премии Французской Академии (1972), премии имени Петрарки (1993) и др. Командор Ордена литературы и искусства (1998).

Растрёпанные воспоминания 1

Н евысокий, коренастый, может быть, правильнее - корнистый(?) - ибо от корня, с копной седоватых волос, лицом впалым, угловатым, испещрённым глубокими морщинами, удивительной пронзительности, с лёгкой лукавинкой, взглядом - таким, нет, не запомнился - запал он в душу, Айги.

Накануне отъезда из Парижа в Гренобль, заглянув к приятелю, художнику Николаю Дронникову, слушал я, как, подкладывая дрова в огонь камина, он настоятельно повторял - первый , с кем следует повидаться - Айги. Не пропускавший, кажется, ни одной заметной встречи с земляками - писателями, поэтами, музыкантами, Николай, замечательно работавший в разных жанрах и техниках, особо заслужил в «русском Париже» славу портретиста эмиграции, хотя не оставлял без внимания и заезжих гостей, вроде Высоцкого или Рихтера...

Айги! Не забудь про него ! - твердил Николай, будто отправлялся я в командировку не как журналист и ведущий литературных программ русской редакции RFI, а некий неофит, открывающий для себя незнакомый мир. Забота была наивной и трогательной одновременно. Зная, конечно, что принимал он участие в издательской работе по публикации первого во Франции сборника Айги «Отмеченная зима» 3 , тогда же, если не раньше, определил по каким-то неведомым гороскопам в Айги - гения , обижаться на его стремление «подтолкнуть» меня к поэту не следовало.

Между тем, то, что я читал в «Отмеченной зиме», а до того в немецком издании «Стихи 1954-71» 4 , как бы не находило в моей душе отзвука, казалось во многом надуманным. Синтаксис вырученным. Сказывалась ли моя глухота к подобным новациям, или - ведь любил же я многие вещи Хлебникова, Давида Бурлюка, раннего Маяковского, Шершеневича, Кручёных - тут было что-то другое, признаться, не знаю. Верно лишь, что по-настоящему проникся поэзией Айги, поэзией в основе своей очень светлой и глубоко трагичной, во время непосредственного с знакомства с автором, услышав, как он читает свои тексты - негромко, нередко на грани шёпота, с паузами, в которых разливалось и дышало степное пространство, с акцентировкой согласных, звучавших подобно отдалённым ударам бубна, протяжными, как эхо, гласными... Именно в устах Геннадия его многоточия, скобки, расставленные непривычно двоеточия, необычные пространства и сдвиги между строк превратились для меня из знаков грамматических, для бумаги, - в категорию некоей новой реалии. Слуху и зрению открылся неповторимый дар мастера. Кажущиеся пустота, отсутствие - наполнились звучанием, содержанием, смыслом. Смыслом многоликим. Дерево в холодном саду, снежные поля, высь неба, стук, скрип, крик - всё, перекликаясь, образуя единство, получало статус божественный, в смысле не религиозном, но - творческом, когда художник при помощи имеющегося у него материала воплощает экстаз слияния с миром окружающим или тем, который - по памяти, по прамапяти - ощутил, осознал.

Открывая себя, Айги открывал мне новый мир. Реальность превращал в мираж. Мираж - в реальность.

Вместе с тем, проникаясь его образной системой или, в каких-то случаях, лишь приближаясь к пониманию того, что хотел сказать автор, до сих пор я не могу понять, как всё же заслужил он славу большого русского поэта на разных языках - от Англии до Японии, ибо переводить то, что даже в самом русском языке подчас выражено полунамёком, не то, что - трудно, но... как бы выразиться точнее: не очевидно ...

Самоценность. То есть, некая замкнутость, обладающая внутренним смыслом, логикой, независимостью существования. Такое понимание в отношении текстовых единиц не всегда очевидно. Иногда - да. Иногда - нет. Включённое в сборник «Запечатлённые голоса», под заголовком «В поисках самоценного слова», моё интервью с Геннадием вызвало довольно негативную его реакцию именно из-за этого. «Для меня нет “самоценного” слова! Надо изменить название» - писал он мне. Писал, увы, когда публикация, имевшая два источника, и, в принципе, совершенно точно воспроизводившая вопросы-ответы состоялась, и в том же письме внося некоторые некоторые изменения, также ставшие трудновыполнимыми 5 . Рассуждать на эту тему специально желания у меня нет. Возможно, это могло бы иметь смысл - с ним. С Геной. Ушедшего не вернуть. Не для истории наших отношений, не о том речь - для понимания каких-то его взглядов, наверное, это любопытно.

Декабрьский Гренобль. Город, стены старых домов и фонтаны которого помнят Стендаля; город, к которому вплотную подступают Альпы, ограждая его от сквозных ветров и создавая какую-то особую, воздушно-голубоватую с серым, атмосферу. Как чувствовал себя человек, с детства сроднившийся с горизонталью (степи), в соседстве вертикалей (гор)? Что испытывал Айги, впервые оказавшись не просто за границей, а во Франции, стране, которую любил, культуру, литературу которой благославил? Ещё бы, первая его значительная публикация, выпущенная в Чебоксарах на чувашском языке была: «Франци поэчёсам» - Антология французской поэзии XV-XX веков. Среди друзей в 60-е - 70-е годы, немало оказалось из Франции: Леон Робель, Антуан Витез, Рене Шар, Анри Мишо, Вероника Лосская... Что существенно и важно, впрочем, это - то, что, связанные с Геннадием дружески, между собой они отнюдь не всегда были близки, а подчас даже предпочитали держаться друг от друга на расстоянии... Тем не менее, открытый к контактам, дружелюбный и простой, Геннадий, казалось, не замечал или не хотел замечать подобных разногласий между ними, был рад им всем, был рад и разным новым встречам. Но, может быть, как мне показалось, из всех, кого он встретил тогда в Гренобле, ближе и дороже других оказался ему старый московский друг, эмигрировавший во Францию, Вадим Козовой. Человек с судьбой политзаключённого послесталинских времён, изумительный знаток французской литературы, много лет тесно - душевно, интеллектуально - связанный также, скажем, с Шаром и Мишо, как и Гена друживший с Харджиевым, писатель, переводчик, учёный, поэт, Вадим появился на днях «Русских поэтов» как член французской делегации, но, конечно, был мастером - русским, европейским...

Гена и Вадим... Два изгоя, два больших поэта России «на обочине», два - никогда не толкавшихся возле государственных лоханей. Отчуждённые властями, не оценённые по достоинству при жизни... Как хорошо, что там, тогда смогли они быть рядом! 6

В рамках поэтических выступлений, помнится (это пока всё о том же Гренобле), как большой компанией все отправились в церковь Sainte-Marie-d’en-Haut. Полумрак под сводами, освещённая яркими лампами небольшая площадка с микрофоном, к которому подходят поэты. Вот и Вадим... Сижу в одном из не самых близких рядов. Слушаю. Вдруг, рядом - полушёпотом - то ли вопрос, то ли реплика сидящего рядом и наклонившегося ко мне Вознесенского : «Никак не могу понять: Козовой - настоящий поэт?..».

Почему что-то выплывает из прошлого, что-то остаётся в тени?

Айги в Гренобле. Как-то особо отпечатался он в моей памяти именно там. Не потому ли, что это была самая первая, растянувшаяся на несколько дней, встреча, а остальные как бы легли в колею знакомства. Впрочем, наверное, лучше, точнее, говорить не о «колее» - о встречах-вспышках. Следующей, после Альп, - в Париже, в Доме Радио где Геннадий (вместе с Вознесенским), по моей иницативе и просьбе, принял участие в выступлении-концерте - в знак солидарности с жертвами землетрясения в Армении 7 ...

О каких-то других таких «вспышках» - чуть дальше.

Сделаю тут небольшое отступление о Дронникове. Сдружившись с Геной за прошедшие годы, написал и нарисовал Николай, по его собственным словам, четыре сотни портретов поэта, выпустил небольшими рукотворными тиражами целую гору его сборников - так вот: начало их личного знакомства завязалось именно после армянского вечера в Доме Радио. Когда передача закончилась, небольшой компанией мы - я с женой, Николай, Геннадий и профессор Сорбонны Мишель Окутюрье поехали к нам домой, в пригород Кретей. Было тогда много и разных разговоров, и стихов... И фотоснимки остались на память - один нередко мелькает в Интернете (Николай, Геннадий и я). Сделала его моя жена.

Кретей! Да, тоже точка на карте памяти. 17-й этаж. Панорама на автодорогу, на озеро - чуть левее. Оставшись в тот вечер у нас ночевать, на следующий день Гена, написал по две-три строки на нескольких листах «Полей-двойников» 8 :

я у вас - истинно - до ма! -

и - ещ ё вчера: была

- над Кретеем: такая луна! -

словно откалывалась часть -

«русской» - что ли -

души!..

вот, так, - «жить-то надо»... -

а почему - именно «надо»?..

вот, так, - у вас,

Эвелина, Виталий, -

был - Айги.

Сновидение - Франция.

Позднее я, в свою очередь, мысленно обращался к нему:

...Слышу и вижу, Гена, как листа твоего полем-степью

несутся слов табуны,

как у костра, по-шамански танцуя с тенью,

многоточия и тире бьют в бубен луны.

То обнаж ё нную глазу, то в облаке, словно в халате татарском,

её знали в краях твоих ещ ё половцы...

А мою, как фонарь с Тишинки, в Кретее декабрьском

помнишь ли?.. 9

Кстати, в Кретее, правда, в другом квартале, жил в те времена замечательный художник Миша Рогинский, тоже один из старых знакомых Гены. Именно к нему в первый свой приезд в Париж, устав от опеки приютившего его Леона Робеля (Робелю очень не нравилось, что поэт, не предупреждая его, нередко уходил к разным старым друзьям - явным недругам советской власти, эмигрантам, бывало выпивал 10 ...) - Гена сбежал. Не помню, сколько именно времени провёл он в таких бегах, но из-за оставшегося у Робеля дома паспорта и билета 11 , всё равно, долго оставаться у Миши не мог. Сегодня, вспоминая об этом, напоминающем водевиль, эпизоде (с какими-то, на скорую руку запихнутыми в чемодан и сумки Гениными вещами, с топотом ног и криками в парадном), улыбаюсь. Тогда было ощущение горечи.

Да, уходит, уходит время... Что-то, оглядываясь, вижу, что-то нет.

Айги в Париже... Уже не в Париже своих первых шагов, а - в освоенном пространстве, где он стал бывать в 90-е годы не так уж редко. На этом этапе, к сожалению, не помню точных дат, всех мест. Тут всё отрывочно: опять встречи у нас дома и у Николая, на выступлениях, презентациях...

Вот - идём по Латинскому кварталу, болтаем о... ни о чём, о какой-то ерунде. Ничего не происходит - лужи, огоньки, просто хорошо...

Вот - в одной из парижских неафишируемых контор, где в советское время можно было бесплатно получить запрещённые издания на русском языке... С дрожью и радостью Геннадий берёт имковские издания Шаламова, книги русских философов и богословов...

Вот - где не помню, как шило из мешка, вылезает вопрос: «Слушай, а как Миша Геллер поживает? Надо к нему съездить...». Миша - это Михаил Яковлевич Геллер...

Вот - вечер Гены в Бобуре - прекрасная афиша, сделанная Николаем...

Вот - у подножья холма Монмартра, в «La Halle Saint-Pierre», опять стихи, там же - Алексей, сын Гены, скрипкой поднимает в зале метель, всё кружится, как в каких-то холстах Шагала!..

Не будучи знаком с Геной в России, во время наших встреч во Франции, я, разумеется, просил рассказать о том, как ему удалось не только сохранить себя - личность и поэта в не самые благоприятные для культуры и свободного творчества времена, пробить лёд проблем, имея ввиду, пусть не очень большие, но всё-таки полноценные публикации - на родине. Память сохранила отдельные эпизоды из этих рассказов, и я уже попытался восстановить что-то из них с максимальной приближённостью, как - о, радость! - просматривая свои архивы, нашёл Генины, от времени слегка пожелтевшие, страницы - ответы на мои вопросы. Отпечатав всё на машинке, с кое-где сделанными вставками от руки, он назвал их «Продложение разговора», поставив дату: 25 июля 1990 г . К сожалению, вопросов, на которые он по моей просьбе отвечал (это было письмо из Москвы), я не сохранил, поэтому тут намечу их приблизительно, дабы придать давнему диалогу некую структуру. Как обычно, сохранявшие в личном обращении - «ты», в любом интервью перед микрофоном или для печати, уважая своего слушателя и читателя, общались мы на - «вы». Итак, не опубликованные до сих пор, строки Айги, при абсолютном соблюдении подлинника (включая закавыченные и подчёркнутые слова, знаки препинания и пр.):

Насчёт «льда проблем»... Я уже устал говорить на эту тему. В русскоязычной сфере, с моей «непозволительной» поэтикой, я порчу, как и прежде, и доморощенно-серую игру в поэзию, и «неоклассическую».

Много говорят сейчас о «современной единой русской поэзии». Она действительно едина, - кроме всего положительного, ещё и с одной чертой - всеохватывающей провинциальностью. Кто спорит в Европе о «верлибре», о «сегодняшнем авангардизме»? Мы проснулись слишком поздно /если вообще проснулись/.

Редакторы, издательская политка в СССР, - всё это, быть может, лишь нечто вторичное. Главное: наше общество вообще агрессивно по отношению к непривычному слову, которое отожествляется с чем-то чуждым и опасным. А сейчас... - пусть начинают привыкать, встречаясь с таким словом хотя бы от случая к случаю, - хоть где-нибудь.

Меня здесь напечатали лишь в нескольких периферийных журналах. Из «толстых» журналов - только «Дружба народов», после двухлетнего изучения моих «ненормальностей», посчитали, что и «такое» почему-то бывает. Вообще, я долгие годы держался, вспоминая слова Фолкнера о том, что «нам приходилось учиться писать самим, по своим представлениям, а не так, как принято».

- Ну, а как всё-таки работалось в скованном пространстве?

- Мы /имею ввиду писателей и художников нашей второй, «подпольной культуры»/десятилетиями привыкли жить по зековскому принципу: «Не жди, не проси, не надейся».

Я не совался с просьбами в советские журналы и издательства, мои стихи «туда-сюда» заносили друзья. И вот, два с половиной года назад, стали готовить мою книгу в издательстве «Современник».

У издательства я ничего не просил, но вскоре нарушил два других зековских пронципа: стал ждать, надеяться.

Книга должна была выйти, по всяческим обещаниям, ещё год назад. Наконец, в мае этого года сказали, что нет бумаги.

«Нет бумаги»... - это и так, и не так. Для «своих» бумага есть всегда и везде, А я, по-видимому, никогда не освобожусь от ощущения моей чуждости любому советскому учреждению-институту /будь то издательство, будь Союз писателей, все эти учреждения до сих пор для меня - как милицейский участок/.

Короче, сейчас уже совсем неясно, выйдет ли вообще моя книга в московском издательстве «Современник» 12 .

- Неужели Союз писателей никогда в ам не помогал, не помогает?

Союз писателей ко мне безразличен, так же, как и я к нему.

Единственное: считаясь с европейскими культурными организациями, Иностранная Комиссия Союза писателей, начиная с конца 1988 года, оформляет визы на мои поездки за границу, полностью за счёт приглашающих. Иногда - отказывают, как не члену Союза /не пустили в прошлом году в ФРГ, в Югославию/.

- Верн ё мся к поэзии. Если бы Вам был поставлен вопрос о том, как можно определить ее квинэссенцию, е ё специфику?

Специфика поэзии? По-видимому, говоря «с ходу», - внимательность к жизни. И чтобы выражение этого, в какой-то мере, было бы нужно - другим.

- Взаимоотношение поэзии и - идеи, идеологии?

Там, за моим окном, терпеливо живёт и умирает берёза. Я хотел бы научиться умирать также терпеливо. В сказанном есть некое подобие «идеи». А идеология - нечто совсем другое. Некая огранизованность «сильных мира сего» - во имя ли «процветания» обществ по их усмотрению, для подавления ли их - ради собственной «не-неитегрирующейся» власти.

«Идеология» ли - Небо и Земля? А я хотел бы ими - жить. В этом есть что-то «религиозное»? Ну что же, «истина», понимаемая «религиозно», тоже не идеология.

- Нынешние перемены в стране - отражаются ли они как-то на внутреннем вашем мироощущении?

Никакая «перестройка», никакая «гласность» не меняет давнее русло моего жизневыдерживания, - скажем, в «творческо-экзистенциальном» смысле. Мешать - может. И мой «труд» - не дать вторгнуться этим силам /«перестройке» и «гласности»/ в продолжающееся подспудное движение моей творческой судьбы, - ничто внешнее не должно нарушить его внутреннюю обособленность. Вот всё. А «новые веяния» в издательствах... я так же далёк от них, как и прежде, мало в чём разбираюсь.

Как бы ни была сложная ситуация в России в недавнем прошлом, и какие-бы перемены не маячили впереди, на Западе уже многие знают поэта Айги... Насколько было в ам важно публиковаться за рубежом?

Роль западных издательств в моей жизни была поистине спасительной . Я знал, что я нужен хотя бы где-нибудь, кому-нибудь , всё же, доходили отклики неведомых мне «душ и сердец». Важнейшей публикацией было первое русское издание моей книги профессором Вольфгангом Казаком, он спас меня не только в «актуальности», но и в «перспективе» /хотя книга «действовала» в весьма ограниченной сфере, но она - существовала /.

- О прожитой жизни сложно рассказывать вне цельного её течения. Но у каждого есть какие-то особо незабываемые момента. Если можно, о них...

Чудесное, «райское» детство с отцом - другом, «покровителем», поэтом /он, сельский учитель, был одним из первых переводчиков Пушкина на чувашский язык/. Начиная с пятилетнего возвраста, он усиленно учил меня русскому языку.

Удручающее одиночество без него /мой отец погиб на фронте в 1943 году/. Несколько лет я ходил в поле, - не идёт ли по дороге мой отец... не возвращается ли.

Потом - страшный голод 1946-го года. Вымерла треть нашей деревни. Люди падали и умирали прямо на улицах. Я испытал небывалое чувство - отсутствие жалости к ним.

Мать, умершая рано. Пожалуй, её образ - вообще центральный во всей моей поэзии. Всё сострадание к людям /насколько это для меня возможно /воплощалось в то, о чём я однажды сказал: «Вообще и народ для меня, в конце концов, это лишь муки и страдания моей матери в том, что было - Анти-Жизнью».

спичка шептаться могла и свеча

Миром была принимая в себя - и казалось что крохи

в сумерках утешающе-теплились хлеба

светом - в сердца исходящим

(...а почему бы и нет?..) - и рука тишиной отягчалась

всё более «зримой»:

глаз

будто в родник... - припадая... - (следы начинались

зернистые

первые

скользя - как в гору!

- ...шорох - Его разговор... через нас

здесь: с Миром)

Вместо письма

с п о л я м и т в о и м и - когда

словно пилою

малевичианской

средь роз Распая... - и это посланье

с равнины тверской

больше - чем только «моё»! - будто слово-ворона

в давнем снегу!.. (мы с тобою мой друг

такое в себя зарывая

всё же ведь - суриковские )

Ожидание в Иври

и - снова твоё

вхожденье в квартиру парижскую

словно

само-собиранье во-воздухе

тумана-и-праха)

храма - «какого-то» тульского... и

мне - утопающему

в снежно-полынную горесть... о сон:

рука - крошащаяся

(будто

в здании-человеке)

Друга - в цветущем тумане

грусти Моне... - собирающийся

из далей-рос-сий-ских-осколков

приближение-сон... это всем-ведь-собою

(«какой уж ни есть»)

Строиться-Строить..... - (холсты по стене

будто по давнему шляху

движенье телег).