Открытие русскими северной европы и северного урала. «Варяжское» заселение Новгородской земли

На севере Новгородской земли 1Другой древнерусской областью, среди населения которой имелись значительные финно-угорские включения, был Северо-Запад- Новгородская и Псковская земли.«Начальная летопись» упоминает здесь чудь и нарову (нерому). Чудью на Северо-Запада

I БЫЛ ЛИ ПЕРВОНАЧАЛЬНО РУССКИЙ СЕВЕР КРЕСТЬЯНСКИМ?

II НОВГОРОДСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ СЕВЕРА

III НИЗОВСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ СЕВЕРА

IV ИНОЗЕМЦЫ НА РУССКОМ СЕВЕРЕ В XVI-XVII ВВ

V СТРОГАНОВЫ, ЕРМАК И МАНГАЗЕЯ

Настоящая книжка составлена из статей, напечатанных мною ранее, - первая в "Архиве истории труда в России" (книга 2); последняя, пятая, в сборнике "Русское прошлое" (выпуск 3); остальные в изданных Комитетом Севера "Очерках по истории колонизации Севера" (вып. 1 и 2). В настоящем издании текст статей пересмотрен, исправлен и дополнен. Полагаю, что, объединенные единством темы, эти статьи могут послужить небесполезным пособием при первоначальном знакомстве с историей колонизации русского Севера. Забытый и глохший в последнее столетие императорского периода нашей истории, русский Север начал оживать лишь недавно; а в минувшие годы военных потрясений, в особенности с утратой всех, кроме Петрограда, Балтийских гаваней, когда выросло для России значение Северного побережья, русское Поморье вступило в новую эпоху своего развития, ибо приобрело особую важность в общем обороте государственного хозяйства и торга. Несомненно, что теперь, в зависимости от новых условий, в Поморье направится новый колонизационный поток. Знать при этом ход и судьбы прежней колонизации края, конечно, будет своевременной полезно.

Так как предлагаемые вниманию читателя статьи вторая, третья и четвертая писались для сборников комитета Севера согласованно со статьями А.И.Андреева и В.Г.Дружинина по вопросам г заселения Поморья, то необходимо указать, что знакомство с названными сборниками может дать существенные дополнения к находящемуся в настоящей книжке материалу.

Сентябрь, 1923

I
БЫЛ ЛИ ПЕРВОНАЧАЛЬНО РУССКИЙ СЕВЕР КРЕСТЬЯНСКИМ?

Недавно на одном из съездов, посвященных экономическим вопросам, в общем ходе прений солидным ученым было высказано мнение, что заселение севера Европейской России было последствием колонизации крестьянской, земледельческой, трудовой. Можно понять основание такого утверждения, но нельзя с ним согласиться. Русская колонизация "Поморья" (так назывались в совокупности берег Белого моря и долины рек, текущих в Белое море) была первоначально колонизацией боярской, промысловой, капиталистической. "Крестьянским" русский Север стал позднее вследствие некоторых социальных перемен, и те ученые, которые принимают демократический строй севернорусской жизни за первоначальную ее фазу, впадают в ошибку, довольно, впрочем, извинительную. Дело в том, что почти все сохранившиеся до наших дней исторические документы (акты и писцовые книги) северных областей действительно говорят о демократическом характере жизни и мелком крестьянском землевладении. Ряд крестьянских волостей, в которых "учинены судейки, человек с 10, выборные люди тех же волостей крестьяне, и судятся меж себя по царским грамотам и без грамот"; самостоятельные приходские общины с выборными попами; все права собственности на крестьянские участки, которые переходят свободно из рук в руки по купчим, закладным, духовным и другим "грамотам", засвидетельствованным у своих же выборных властей; земледелие и мелкий подсобный промысел, как основание хозяйственного быта, - вот обычная картина северной русской жизни XVI-XVII веков. Если над крестьянской волостью существует какая-либо вотчинная власть, то эта власть богатого монастыря (Соловецкого, Кириллова), или же московского вельможи. Она носит на себе черты феодального владения, не разрушает внутреннего устройства крестьянских миров с их самоуправлением и довольствуется обычно получением в свою пользу тех сборов, которые "черные" крестьяне (то есть государственные) дают непосредственно государству. Помещика - служилого человека, дворянина - нет на русском Севере XV-XVII веков, нет и обычного последствия поместной системы - крепостной зависимости крестьянина от мелкого землевладельца. Отсюда создается впечатление, что древний русский Север был крестьянским краем с примитивными формами общественности, выросшими в условиях первоначального колонизационного процесса.

Но этому периоду XVI-XVII веков предшествовали другие времена. С половины XV века на севере, в Поморье, водворилась власть московских государей, сменившая собою власть Господина Великого Новгорода. Московскому правительству пришлось на севере произвести ту же самую перемену, какую оно произвело в самом Новгороде, а именно, уничтожить власть и влияние новгородских "бояр". Когда бояре исчезли или, по московскому выражению, "извелися", Поморье стало таким, каким мы его видели выше. При боярах же новгородских оно было иным, имело другую социальную структуру, начало которой восходит к глубокой древности, пожалуй, к ХII-му веку. От этих древнейших времен не сохранилось почти никаких документов, ибо время и Москва их истребили. Одни лишь летописи говорят нам о ходе событий в Новгородском государстве, да остатки кое-каких памятников гражданского оборота сохранились в монастырях и случайных частных архивах. Необходимо было особое остроумие и особая точность критической наблюдательности, чтобы по намекам сохранившейся новгородской старины построить правильное понятие об основных особенностях жизни и строя новгородского общества и связанного с Новгородом Поморья. Только тогда, когда мы поймем, на чем строилась хозяйственная жизнь Великого Новгорода, мы уразумеем, кем, как и для чего колонизовалось из Новгорода интересующее нас Поморье в древнейшие времена его исторического существования.

Господин Великий Новгород обладал громадной территорией от Сумского посада на Белом море до водораздела Западной Двины и Ильменских рек. Лишь немногие места в его южных волостях были доступны для успешного земледельческого труда. Вообще же земля Новгородская была "неродима", и население ковыряло землю без верной надежды на урожай, лишь потому, что не рассчитывало на сколько-нибудь правильный подвоз зерна. Не только тогда, когда низовские (в Поволжье) князья, враждуя, закрывали свои границы для Новгорода, но и в обычное, мирное время новгородцы могли остаться без хлеба по ряду случайных причин. Подсобные промыслы (главным образом рыболовство) кормили, но не создавали достатка, а пушной зверь, дававший когда-то доходный товар, был уже повыбит и ушел на север и восток. В таких условиях новгородцу, чтобы жить и обеспеченно и хорошо, надо было торговать. Путем долгого житейского процесса сложился торговый оборот Новгородского государства. Руководили этим оборотом главнейшие города страны - сам Великий Новгород, затем Псков и Старая Руса. Их рынки обратились в главные средоточия товаров, русских и "заморских". В стенах этих городов сбилось густое население, так как в них стеклось все то, что играло руководящую экономическую роль в стране. На иностранцев, видавших Новгород и Псков в пору их хозяйственного расцвета, оба эти города производили впечатление очень больших городов, равных коим немного было в Европе. Можно сказать, что в пустынной, слабо заселенной стране Новгородской эти два или три города (если считать Старую Русу) убили все другие поселки городского типа и стянули к себе все нити экономической жизни своего государства, а вместе с ними и административно-политическое руководство всем новгородским обществом. В то время, как Новгород и Псков имели каждый около 6.000 и 7.000 дворов, а Старая Руса около 1.600 дворов, прочие городские поселки не достигали даже и 300 дворов и имели значение не рынков, а крепостей, направленных на "немцев" и "Литву". Таким образом, в новгородском обществе произошла чрезвычайная централизация общественных сил, и "Господин Великий Новгород" был на самом деле "господином" над своей громадной, но пустынной страной, как позднее Псков, получив независимость от Новгорода в XIV веке, стал таким же "господином" над своей областью и своими пригородами. Оба эти городские центра властно распоряжались судьбой своих волостей и пригородов по старому порядку: "на чем старейшие положат, на том и пригороды станут". Вече новгородское было верховным распорядителем и законодателем для всего государства. Оно слагалось не из отдельных лиц и не представляло собой беспорядочной тысячной толпы. Его состав определялся теми внутренними организациями, из которых сложился город: "концами", "улицами", "сотнями". Эти организации становились на вече со своими выборными властями во главе и представляли, каждая в себе, один взгляд, одну волю, один голос. Полное их согласие, когда все они "сходили на одну мысль", становилась волей Новгорода; а разногласие вело к междоусобию. Части города, "концы" и "улицы", шли друг против друга с оружием в руках и искали выхода из разногласия в открытом столкновении. Так мирное единение или же борьба составных частей города-господина создавала в результате политику всего государства. А в этих составных частях города, в "концах", "улицах" и "сотнях", вожаками и руководителями были новгородские "бояре" и "житьи люди" - знать, разбогатевшая на новгородском "торгу" и овладевшая постепенно правом на важнейшие государственные должности. Чем дальше шло время, тем сильнее становилось влияние этой знати. В политике она стала правящим классом - настоящей олигархией, в руках которой сосредоточилась вся власть. В экономической жизни эта знать стала госпожею рынка и обладательницею земельных богатств. На рынке "бояре" и "житьи люди" являлись капиталистами, у которых кредитовались купцы, и которые поставляли на рынок главные виды товаров. В области аграрных отношений "бояре" и "житьи" были крупнейшими землевладельцами, за которыми была масса "боярщинок", - хуторов и деревень. Как справедливо заметил А.Е. Пресняков*, крупное землевладение отнюдь не означало еще крупного хозяйства, напротив, характерной чертой средневекового крупного землевладения было его соединение с мелким хозяйством. В "боярщинках" новгородских сидели на малых пашенных участках или на мелком промысле зависимые от своих господ арендаторы или их прямые боярские "холопы", рабы. Целые сотни их зависели от одного и того же боярина, "позоровали к нему", говоря старым языком. Через них боярин давил на население волостей так же, как через своих приказчиков и должников на "торгу" новгородском давил он на самый торг. К исходу новгородской самостоятельной жизни (в XV веке) новгородское боярство стало громадной силой, от которой зависело в Новгороде решительно все: и закон, и политика, и торг, и промысел.

______________________

* "Архив истории труда в России", книга первая, стр. 35.

______________________

В полном своем развитии новгородский торговый оборот имел такой вид. Новгород стягивал на свой рынок товары из-за рубежей, потому что в собственной его стране их не было. Ему необходим был хлеб из Руси - из Поволжья и Поднепровья; чтобы получить его, надобно было в обмен дать Руси "заморский" товар, который привозили готландские и ганзейские купцы на свои "готский" и "немецкий" дворы в Новгороде. Это были сукна, вина, пряности, драгоценные металлы. За них надо было дать "готам" и "немцам" морские и северные товары: ворвань, моржовую кость, меха, соль, а также воск. Все эти предметы можно было добывать только в Поморье, в северных лесах и на берегах Белого моря. Выходило так, что Новгород был торговым посредником, "маклаком" между "заморьем" (Средней Европой) и Русью. Сам он ничего не производил, а только передавал товары с севера на запад, с запада на восток и отчасти на юг, откуда для самого себя получал зерно. Основанием этого кругового торга служила северная промысловая добыча, а целью - обеспечение Новгорода "продуктами питания". Организаторы этого кругового торга, бояре, должны были устремлять свою деловую энергию и капиталы прежде всего на северную добычу, ибо она их богатила, давая возможность торгового обмена с "заморием". Вот почему боярство новгородское так дорожило Поморьем. Оно обратило его в новгородскую колонию и в договорах с князьями всегда оговаривало, что северные волости - "се, княже, волости Новогородския". Эксплуатацию этих пространств оно почитало как бы своим правом. На далекий и суровый север оно наладило пути, по которым туда шли новгородские колонизаторы, а оттуда тянулись в Новгород товары. Захватить в сферу обычного управления, сделать север государственной территорией у новгородцев не хватало сил и средств: громадные пространства земли, слабо населенные инородцами, не вполне даже были ведомы русским людям. Они оседали там местами, образуя как бы русские оазисы среди пустынных лесов и в устьях "морских" рек. Когда новгородская колонизация встречалась на севере с попытками колонизации с юга, со стороны низовских (Поволжских) князей, новгородцам приходилось размежевываться с соперниками и признавать их право на пользование известными путями и промыслами. Так, московские князья в XIV веке пользовались путем по Северной Двине на р.Мезень и далее на север, куда их сокольники ходили добывать "поткы" (то есть птиц ловчих), и новгородцы им не мешали в этом их промысле. Но когда Москва пробовала укрепиться в низовьях Сев.Двины, издавна занятых новгородцами, Новгород оказывал ей до второй половины XV века упорное и удачное сопротивление. Он считал "Двину" своей колонией и наказывал всякие попытки местного населения отложиться от метрополии: когда "двинские бояре" стали было "позоровать к Москве", Новгород вооруженной силой изгнал с Двины московских чиновников и жестоко покарал двинских вожаков. В Новгороде, словом, крепка была мысль, что Поморье должно тянуть к нему и должно служить его интересам, хотя оно лежало и за пределами Новгородского государства. Отдаленность от Новгорода удобных и богатых промысловых мест на севере и трудности путей, туда шедших, были причиной, почему бедному переселенцу очень трудно было в одиночку идти в Поморье. Он застревал на пути, задержанный широкими порожистыми реками, каменными "сельгами" и топкими болотами Обонежья. На далекий морской берег (Терский, Поморский, Летний, Зимний, как его называли на разных его участках) могли проникнуть только хорошо снаряженные и снабженные партии колонистов, имевшие целью основать новый промысел или приобрести новое становище для морского лова. Такого рода партии и формировались в крупных боярских хозяйствах. Новгородский капиталист, боярин или "житой человек", желавший вновь завести или увеличить свои промысловые заимки на севере, собирал у себя своих холопов, "дворчан" или "дворян" (то есть дворовых людей), и посылал их на север. Они шли в "ушкуях" (лодках) или на конях и добирались до морского берега. Выйдя к морю, они шли морем вдоль берегов, ища удобных мест для становищ. Найдя устье реки, впадающей в море, они входили в реку до первых ее порогов. Привлекали их и удобные бухты, в которых можно было основаться для ловли рыбы и боя моржей: Все удобные места, не занятые ранее, занимались ими на имя их господина и становились боярской вотчиной. Так возникали промысловые боярские поселки с русским населением. Распространяясь от первых становищ по берегу или в глубь страны, поселенцы покоряли себе инородцев - "корельских детей" или "лопь дикую", или же (восточнее) "самоядь", "примучивая" их к промыслу своего господина. Понемногу целые округа подпадали вотчинной власти того или иного боярина. Семья бояр Борецких в XV веке владела, например, значительным сплошным пространством вдоль Летнего (южного) берега Белого моря. Первые русские поселения, усевшиеся где-либо на морском берегу или на рыбной реке, становились опорными пунктами для дальнейшей колонизации. От них ползли во все стороны деревни "орамой" земли, соляные варницы с одним-двумя цренами, семужные "заколы". Под кровом знатного и сильного владельца не только его холопы, но и независимые от него мелкие русские люди, проникшие по следам боярина на север, усаживались на удобных для хозяйственной деятельности местах. А затем и монастырские иноки оказывались в ряду колонизаторов. Они или по своей воле уходили из обителей на север, в дикую глушь, искать созерцательного уединения, или же призывались светскими владельцами угодий, завещавшими и дарившими монастырям, на помин их грешных душ, села, земли и промыслы. К XV веку все побережье Белого моря было уже унизано русским населением, зависимым от бояр и отчасти монастырей. Они явились здесь властными представителями крупного землевладения с той же его особенностью, как и в самой Новгородской земле: крупное землевладение и здесь не означало крупного хозяйства. Как морские промыслы, так и все другие виды промышленной и вообще хозяйственной деятельности на севере не слагались в крупные и сложные организации, а представляли собой группу разбросанных на больших расстояниях мелких предприятий, принадлежащих одному крупному капиталисту. Он управлял ими издали, из Великого Новгорода, и был заинтересован только в том, чтобы из его отдаленной крепостной вотчины в срок и в достаточном количестве шел товар на новгородский "торг". В этом, главным образом, и заключался для него смысл его заимок в далеком краю.

Итак, первоначальные русские поселки в Поморье вышли из Новгорода. Они носили промышленный характер. Их назначением была поставка местных продуктов промысла и охоты на новгородский рынок. Их инициаторами были хозяева этого рынка, новгородские бояре-капиталисты. Промысловые заимки новгородцев становились базой для дальнейшей русской колонизации в Поморье. Когда, в XV веке, Москва завоевала Поморье, она "извела" новгородских бояр и освободила от их власти население их "боярщин". Она обратила "дворчан" и холопей боярских и "примученных" ими инородцев в "сирот великого государя московского", то есть в крестьян, сидевших на земле государевой, а в своем посельи. Предоставленная этим "сиротам" возможность самоуправления повела к тому, что прежние боярщины обратились в крестьянские волости с крепкой внутренней организацией. Эти волости были составлены сплошь из мелких земледельческих и промысловых хозяйств и, постепенно размножаясь, распространялись в виде таких же мелких "починков", крестьянских заимок. В этом московском периоде своей жизни Поморье приняло вид крестьянского мира с примитивными формами хозяйства и общественности.

Отжитая эпоха капиталистической эксплуатации края была забыта и не дает себя чувствовать наблюдателю Поморья, видящему его позднейшую форму и не знающему древнейшей.

II
НОВГОРОДСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ СЕВЕРА

Первоначальное заселение русского Севера славянским племенем пошло из Великого Новгорода. Историческая наука не располагает точными данными о том, когда и как началось это заселение. Но общее знакомство с историей хозяйственной жизни Новгорода позволяет, как мы говорили выше, восстановить обстановку, в какой совершалось освоение новгородцами громадных пространств по берегам "Студеного" моря и впадающих в него рек. В пору окончательного образования Новгородского государства, в XIII веке, когда сложились основы политической самостоятельности Новгорода, территория "Господина Великого Новгорода" уже не удовлетворяла всем потребностям его населения. Земля Новгородская давала скудные урожаи, а часто и вовсе их не давала, если морозом побивало жито. Новгородцам необходимо было пахать только потому, что они не могли рассчитывать на правильный подвоз хлеба с русского юга и востока. Если бы такой подвоз был обеспечен, силы новгородцев целиком были бы направлены на иные виды труда. Но пока восточные и южные князья имели возможность "засечь пути" к Новгороду и "не пустить в город ни воза", до тех пор новгородцам приходилось держаться за соху и "страдать" на пашне при самых неблагоприятных климатических и почвенных условиях. Тем не менее, земледелие для новгородцев было все-таки только подспорьем, а главные их усилия были направлены на иную добычу. "Природных богатств в такой стране (говорит А.И. Никитский, лучший знаток Новгородской истории) нужно ожидать не от почвы, а от массы лесов и вод, покрывающих ее в полном изобилии"*. Действительно, лесные и рыбные промыслы были развиты сравнительно сильно и давали новгородцам не только кров, пищу и одежду, но и дорогие товары, питавшие новгородские рынки и поднявшие новгородскую торговлю до значительного напряжения. Только эти товары новгородцам приходилось добывать не в коренных своих областях. Там, в пределах Новгородских пятин, составлявших государственную землю В.Новгорода, богатства вод и лесов оскудели, по-видимому, довольно рано, и все рассказы новгородцев о сказочном обилии их страны относились уже не к пятинам, а к окраинным новгородским "землям", освоенным новгородской колонизацией вне их государства. Это на Северной Двине, на берегах Белого моря, на далекой Печоре и в Приуральской Югре, водились в изобилии редчайшие звери, птицы и рыбы и даже из туч будто бы падали новорожденные векши и "оленци-мали" и, подросши, расходились по земле**. Таких чудес новгородцы дома у себя не видали уже в XII и XIII веках; напротив, терпя нужду на своей "неродимой" земле, они уже тогда тянулись за богатством на далекий север и северо-восток. В этой тяге на север, суровый и холодный, но обильный и суливший счастливую добычу, нашла своей исход энергия новгородцев, утесненных столь же суровыми условиями быта на их родине. С великими усилиями проложили они несколько путей на Северную Дгину и Белое море. Выходя р.Свирью на оз. Онего, они шли по озеру на север вдоль обоих берегов, западного и восточного: у них был налажен "судовой ход Онегом озером на обе стороны по погостам", и в прибрежных погостах расположено шесть рынков - "рядков". С восточного берега озера новгородцы двигались далее на восток и северо-восток, пользуясь, главным образом, речками и озерами, так как "тележных дорог" не было и ехать было возможно только "с нужею: зашли мхи и озера и перевозы через озера многие". Один путь на восток, на р.Онегу, шел от озера рекой Водлой (Водла, ее приток р.Черева, оз. Волошево или Волоцкое, р.Поча, Кенозеро и р.Кена). Этим путем выходили на р.Онегу пониже Каргополя и по Онеге направлялись к морю, или же от пристани Маркомус переходили на верховья р.Емцы и по ней добирались до Сев. Двины. Другой путь на восток направлялся от нижнего течения р.Вытегры к оз. Лаче какими-то не совсем для нас ясными волоками и выходил к г.Каргополю, откуда открывались уже торные пути на Северную Двину и к морю. От северной оконечности Онежского озера, от нынешнего Повенца, через Маткозеро, шли пути в Заонежские погосты на реки Выг, Суму и Нюхчу прямо к берегам Онежской губы. Наконец, от старинного Новгородского городка Корелы (Кексгольм) был путь в"Лопские погосты", в "дикую лопь", то есть в северо-западный угол Олонецкой губернии, а оттуда на Корельский берег Белого моря. Так разными путями Новгородцы добрались до заветных мест Белого моря, где надеялись найти желанную добычу - рыбу, морского зверя, соль и меха.

______________________

* А.И. Никитский. История экономического быта В.Новгорода. М. 1893, стр. 5
** Красивый рассказ древней летописи под 1114 годом о маленьких оленях, падающих из облаков на землю, очень напоминает лопарское предание, записанное в одном из шведских рассказов Стига Стигсона, о том, что "олень не сын Земли; он сын солнца, он принадлежит самому богу; это могут подтвердить старики: они знают, что первое оленье стадо спустилось с облаков".

______________________

Почин и руководство в колонизационном движении Новгорода на север, как было сказано, принадлежали верхним слоям новгородского общества - боярству и житьим людям. Новгород для своего торга ничего, или почти ничего, не добывал и не производил на собственной почве. Он был только торговым посредником между своими соседями, извлекая для себя пользу из самого посредничества. Если представить дело в простейшем его виде, то можно сказать, что новгородцы добытый ими на севере, в Поморье, товар предлагали "заморским" немцам, а товар, полученный в обмен, от немцев, отправляли на русский юг и юго-восток и за него получали с юга и с юго-востока воск и хлеб. Самый Новгород при этом играл роль главнейшего рыночного пункта, на котором сходились товары поморские, немецкие и русские и на котором совершались все важнейшие сделки. Доставка товаров с далекого севера, да и самая добыча их на севере, требовали больших средств и твердой организации. Обороты с иноземными покупателями, хорошо организованными в свою очередь, нуждались в точном определении взаимных отношений между новгородским и немецким купечеством. Мелкому промышленнику и торговцу было бы не по силам вести в одиночку добычу, доставку и продажу малых партий товара в условиях того времени, когда приходилось вооруженной рукой удерживать за собой место промысла и пути сообщения на инородческом севере, когда были надобны громадные усилия для возки товаров по болотистым волокам и порожистым рекам, когда на самом новгородском рынке русский купец встречал ловких и хитрых контрагентов, покупателей и продавцов, "немцев", крепко хранивших свой интерес и соединенных тесной взаимной связью. В таких условиях только экономически сильные и политически влиятельные люди могли предпринимать поездки из Новгорода на север, в Поморье, и могли основывать там промышленные поселки. Скупой на подробности Новгородский летописец и древнейшие Соловецкие и Двинские грамоты дают немногие, но очень вразумительные указания на первых новгородских насельников Поморья и Подвинья.

Это все "именитые" новгородские люди - посадники, бояре и прочая новгородская знать. Об этих людях В.О.Ключевский в своем очерке "Хозяйственная деятельность Соловецкого монастыря в Беломорском крае" говорит, "что около половины XV века многие имели тамотчины, у некоторых были уже отчины и дедины ". Стало быть, в XV столетии там сидело уже третье поколение новгородских заимщиков. Иные являлись за добычей в виде простых насильников. Так, в 1342 г. новгородский боярин Лука Валфромеев, "не послушав Новграда", собрал дружину, "скопив с собою холопов сбоев (удальцев) и поеха за волок на Двину и постави городок Орлец" (ныне Орлицы, верстах в 30 от Холомогор). Оттуда, из своего городка, начал он войну по Двине и взял было "все погосты на щит". Но местные люди встали на насильника, и он погиб от их рук. Об этом узнали новгородцы, и началась из-за Луки смута в самом Новгороде, где нашлись сторонники и почитатели убитого боярина. Приключения Луки имели в своей основе грубое желание завладеть уже заселенным краем в личную собственность смелого предпринимателя с целью торгово-промышленного использования местных богатств. Грубое насилие вызвало отпор и повело к смуте. Иначе обходилось дело в тех случаях, когда энергия новгородцев направлялась на дикие, никем не занятые пространства, еще ожидавшие людского труда. Боярские "холопы сбои", мирно снаряженные своим господином - боярином, выходили на морской берег по одному из указанных выше путей и в своих ладьях ("ушкуях") шли вдоль берега, заходя в попутные бухты и устья морских рек. Везде, где можно было устроить становище, они занимали места на имя своего боярина и немедля устраивали промысел. Так возникали соляные варницы, рыболовческие поселки, ловчие станы, а за ними появились и "страдомые деревни" или "орамые земли" - в тех местах, где возможно бывало занятие земледелием. По общим свойствам края, и промысел и пашня могли возникнуть не везде, а только там, где природа давала к тому счастливое сочетание необходимых условий. Поэтому промышленные и земледельческие поселки "сидели в розни", отделялись друг от друга дикими пространствами болот и леса. "Большая часть Новгородских вотчин в Поморье (говорит В.О.Ключевский), даже у мелких собственников, не представляла сколько-нибудь округленных земельных владений, сосредоточенных в одной местности, а состояла из многих раздробленных, мелких участков, рассеянных по прибрежным островам, по морскому берегу и порекам морским, как выражаются грамоты, часто на огромном расстоянии друг от друга"*.

______________________

* В.О.Ключевский. Опыты и исследования, стр. 6.

______________________

При неизбежной в таком порядке заимок чересполосице выходило, однако, так, что сильные бояре-колонисты, заняв для себя десятки мест в одной какой-либо области Поморья, закрепляли за собой всю эту область, втягивая своих мелких соседей в круг своего влияния. Так, знаменитые Борецкие, овладев промысловыми и пашенными угодьями на Летнем и Поморском берегах Белого моря, оказались господами в этих областях. Коща же падение самостоятельности Новгорода сломило силу этого боярского рода, его вотчины и дедины перешли постепенно в обладание Соловецкого монастыря, и монастырь стал главным землевладельцем и хозяином на южном и западном берегах Белого моря.

За первыми насельниками Поморья, новгородскими боярами, по проторенным ими путям, шли на север и более "обычные люди" - простые промышленники и пахари из мирских людей и не менее простые поселенцы из числа иночествующей братии. Этот мелкий люд селился в Поморье среди бывших там искони туземцев - лопи и корел, и по-видимому, не враждовал с ними за землю, которой хватало всем. Иноки и миряне одинаково легко осваивали занятые места в полную собственность, иногда лишь вступая в пререкания за эту собственность со своими земляками - боярскими людьми. Так, основатели Соловецкого монастыря выдержали борьбу с "боярскими рабами", которые приплывали к их острову и гнали иноков прочь, говоря, что "остров по отечеству наследие наших бояр". Иноки отсиделись на занятом месте и потом закрепили его за собой формально, получив на свой архипелаг жалованную грамоту Господина Великого Новгорода.

В таких чертах рисуется первоначальное заселение ближайших к Новгороду областей Поморья и Двинской земли. Главный мотив колонизационного движения - поиски товаров для новгородского рынка; вожаки движения - новгородские бояре, распорядители новгородского рынка; господствующий вид русского поселка на севере - промышленная заимка, стан охотников или рыболовов; преобладающий тип поселенцев - боярские люди, "холопи-сбои", работающие на своих господ-бояр. Им принадлежало первенство в освоении Поморья. За ними уже шли другие поселенцы - монах и крестьянин, садившиеся на малые участки и работавшие на себя, совсем в одиночку или же малыми "дружинами" в 2-3 "друга", в 10-12 "другое". Из этих-то дружин и слагалось мало-помалу, веками, то свободное население Поморья, которое в последующее время образовало в крае демократическую основу русского населения - крестьянского в "погостах" или "волостях" и иноческого в монастырях. Свое привычное земское устройство русские насельники прививали и туземцам, когда крестили "дикую лопь" или "корельских детей" в православную веру. Корел и лопарь, принимая христианство, вместе с новой верой и русским именем принимали весь облик русского человека, "крестьянина", складывались в погосты вокруг церкви или часовни и начинали жить русским обычаем в такой мере, что по старым грамотам нет возможности отличить коренного новгородца от инородца-новокрещена. Чем южнее и теплее места и хлебороднее почва, тем сильнее и заметнее в Поморье этот мелкий демократический, "крестьянский" элемент населения и тем меньше развит элемент боярского, капиталистического, если можно так выразиться, освоения края. Если боярский захват особенно характерен для областей по южному и западному побережью Белого моря, то на р.Онеге и Северной Двине уже в глубокой древности заметны более демократические организации - волости и погосты с населением из местных "двинских бояр" и простых землевладельцев. Особенно на С.Двине и ее левых притоках был силен крестьянский "мир"" и было относительно слабо воздействие новгородской знати. Здесь в конце XIV века произошло даже явное отложение от Новгорода: бояре двинские и все двиняне "задалися" за Московского великого князя, а от Новгорода "отнялися", причем двинские вожаки "воеводы Иван и Конон с своими друга волости Новгородские и бояр новгородских поделиша себе на части". Новгородцам надобно было силой возвращать себе отпавшую область: они послали на Двину рать, числом в 3.000 человек. Эта рать одолела московскую "засаду" (гарнизон) в городке Орлеце и заставила двинян сдаться. Воеводы Иван и Конон "с други" были схвачены и казнены, а прочие вожаки, "кто водил Двинскую землю на зло", были закованы и потом в Новгороде замучены или же заточены по монастырям. На двинян наложена тяжелая контрибуция (2.000 рублей и 3.000 коней, по коню на каждого новгородского воина); а городок Орлец "разгребоша" (то есть срыли)*. Двинская земля еще на 75 лет осталась во власти Великого Новгорода, но потом окончательно перешла к Москве. Строптивость двинян по отношению к новгородской власти объясняется тем, что область их (называемая то Двиной, то Заволочьем) была ареной не только Новгородской, но и "Низовской" (или Московской) колонизации. Через волоки, отделявшие Волжские притоки от Сухона и Ваги, шло на север население с Поволожья, и сами Низовские князья с Волжских верховий принимали участие в эксплуатации северных богатств, заключая с Новгородом особые на этот предмет соглашения. Они, например, посылали через Двинскую землю, на реки Пинегу, Кулой, Мезень и Печору "ватаги" своих сокольников за ловчими птицами и при этом особыми грамотами обеспечивали сокольникам свободу передвижения через Двинскую землю, "како пойдут с моря с потками" ("пътъка" - птица). На основании княжеских грамот XIV века можно даже заключить, что на севере у Низовских князей были не одни только случайные ловища: местное население было повинно им "по пошлине" кормами и подводами "с погостов" для поездок княжеских ловцов; а в некоторых местах (на Терском берегу и в погосте Кегрольской волок на р.Пинеге) сидели княжеские приказчики, и новгородцы обязывались в те места не ходить и не вступаться. Таким образом, путем договоров с Новгородом князьям весьма рано удалось приобрести некоторые права на самый удаленный новгородской окраине на Зимнем и Терском берегах Студеного моря. Пользование этими правами делало князей хозяевами занятых их ловцами мест и порождало в них интерес и вообще к делам на севере. Колонизация Поморья становилась мало-помалу их собственным делом и будила в них мысль о полном освоении далекой Новгородской окраины, или, точнее, тех путей, которые вели на морские княжеские промыслы.

______________________

* Новгородская первая летопись под 6905 (1397) годом.

север имеет невыгодное положение по отношению к внешнеторговым партнерам страны;

3)Европейский север хорошо обеспечен основными видами топливных ресурсов;

4)Европейский север хорошо обеспечен основными видами ресурсов для развития лесной и целлюлозно-бумажной промышленности;

5)Европейский север хорошо обеспечен сырьём для черной и цветной металлургии;

Дополните фразу:

6) На Европейском севере резко преобладает.............. население.

температура воздуха на земле -89,2 грудусов по цельси. По расчетам ученых,на ледяном плато Советское возможны температуры воздуха до -100 градусов по цельси. Какие причины обусловливают наибольшие холода в этой части Антарктиды?

3.в антарктиде много всяких полюсов:южный полюс,южный магнитный полюс,полюс холода,полюс недоступности,полюс ветров.Объясните,где они находятся и почему так называются?

Помогите,плииизки)))

1)Балтийского 2)Берингова 3)Баренцева. 4)северного

2. К коренным народам европейского севера относят:
1)башкир. 2)тувинцев. 3)коми. 4)чувашей

3.какая из перечисленных отраслей промышленности имеет наибольшую долю в хозяйстве европейского севера?
1)легкая. 2)металлургия. 3)пищевая. 4)химическая

4.главным центром угольной промышленности европейского севера является город:
1)Архангельск. 2)Мурманск. 3)Воркута. 4)Сыктывкар

5.к границе с какими европейскими государствами имеет выход территория европейского севера?
1)Дания и Норвегия
2)Дания и Швеция
3)Швеция и Финляндия
4)Финляндия и Норвегия

6.к коренным народам европейского севера относят:
1)адыгейцев. 2)калмыков. 3)бурят. 4)карелов

7. Какая из отраслей машиностроения получила наибольшее развитие на европейском севере?
1)автомобилестроение
2)станкостроение
3)самолетостроение
4)судостроение
Помогите пожалуйста,ребят!

Сибирь, Урал и Европейский Юг

4) Центральная Россия, Европейский Юг и Западная Сибирь

Какое утверждение о географическом положении Поволжья является верным?

А) Район имеет выгодное транспортно-географическое положение, его территорию пересекает густая сеть железных и автомобильных дорог, сеть трубопроводов.

Б) Поволжье занимает внутриматериковое положение, но благодаря системе каналов имеет выход к Балтийскому, Чёрному, Азовскому и Белому Морям.

1) верно только А 3) оба верны

2) верно только Б 4) оба верны

Какое из приведенных ниже утверждений верно характеризует климат Поволжья?

1) Для района характерны высокие летние температуры, засушливость климата и неравномерное выпадение осадков.

2) Климат на Приволжской возвышенности суше и континентальнее, чем в Заволжье.

3) В Заволжье более тёплая и многоснежная зима, чем в Приволжье.

4) На большей части района коэффициент увлажнения больше или равен единице.

Питание рек Поволжья преимущественно:

1) дождевое 3) ледниковое

2) снеговое 4) подземное

Какими природными ресурсами богато Поволжье?

1) лесные и рыбные

2) агроклиматические и земельные

3) минеральные и лесные

4) биологические и рекрационые

Какое полезное ископаемое добывается на территории Поволжья?

1) никелевые руды 3) апатиты

2) поваренная соль 4) торф

Город-миллионер в Поволжье:

1) Самара 2) Пенза 3) Астрахань 4) Саратов

Второй по численности населения народ Поволжья:

1) русские 2)татары 4) калмыки 4) башкиры

Какая из перечисленных отраслей промышленности получила наибольшее развитие в Приволжье?

1) лесная промышленность 3) чёрная металлургия

2) химическая промышленность 4) цветная металлургия

По уровню развития машиностроения Поволжье уступает:

1) Центральной России 3) Европейскому Северо-Западу

2) Уралу 4) Западной Сибири

Большая часть нефти перерабатывается на НПЗ:

1) Самарской области 3) Астраханской области

2) Саратовской области 4) Республики Татарстан

Крупный центр переработки рыбы:

1) Волгоград 2) Самара 3) Астрахань 4) Казань

Какие порты,имеющие значение для внешней торговли.Какой из них незамерзающий?

Каковы особенности размещения населения на Европейском Севере?

Каковы демографические проблемы Севера?

Особые чувства испытывает каждый человек к родному краю, где он родился, рос, учился, начал свою трудовую жизнь. В последнее время наблюдается небывалый взлет интереса к краеведению. И это правильно – знать и любить свой край должен каждый человек. А любовь к Родине начинается с её познания.

Чудь белоглазая

Чудь белоглазая – такое странное имя было у народа, заселявшего земли Заволочья (от Варяжского моря (Балтийского) и до предгорий Урала. Откуда взялся этот народ? Впервые об этом народе упоминается в «Повести временных лет», написанной в 11 веке. Некоторые историки полагают, что этот народ произошел от финских племен и позднее перемешался с новгородскими пришельцами. Ломоносов же считал чудь белоглазую, произошедшей от многочисленных и воинственных скифов, которые пришли сюда от земель Русского моря (Черного). Но большинство полагает, что чудь, жившая по берегам северных рек, является прарусами, нашими предками. Они жили еще за десять лет до нашей эры, и являлись оседлыми охотниками, рыбаками, пахарями, оратаями. Этот чудный и таинственный народ давно уже ушел в небытие, канул в землю, как говорится в преданиях. Теперь не отыскать среди нас чуди белоглазой, но следует помнить, что наши корни пошли от этого нее.

З аселение «полунощного края»

В ХI – ХШ веках началось заселение северных земель славянами. Изобилие зверей, птицы, которые составляли основное богатство этого края, привлекли сюда предприимчивых новгородцев. Одни историки считают, что заселение Севера шло мирным путем (Соловьев С.М. и др.). Другие считают, что новгородцы на Север ходили набегами и грабили его мирных обитателей.

Рассказы о богатствах края привлекли сюда торговых людей, которые силой оружия хотели покорить местных жителей. По народным преданиям, местные жители отчаянно защищали свою землю и ни за что не хотели покориться пришельцам. На всяком удобном месте они строили укрепления. Заселение «полунощного края» шло из земель ильменских славян и Ростово-Суздальской земли. B Важскую землю пе­реселенцы шли по реке Онеге, ее притоку — Моше и выхо­дили на реку Пую, а также по притоку Волошки, речке Вах­томице через волок выходили на Вель. Ростово-суздальцы шли от реки Сухоны, волоком выходили в верховья Ваги и Кокшеньги. Погрузив скарб в лодки, плыли переселенцы по рекам, волокли лодки посуху из реки в ре­ку, и, выбрав удобное место, устраивали поселения.

Захват двинских земель новгородцами

Важную роль в освоении Севера сыграли и потерявшие земельную оседлость новгородские свободные люди. Новгородские бояре и посадники часто использовали их для захвата земель. Шли они не в одиночку, а отрядами, спускаясь на своих лодках-ушкуях по рекам. Они прокладывали путь для торговцев и переселенцев, сами обосновывались на жи­тельство. Появлялись на Ваге и Двине и боярские вотчины. Академик C. Платонов писал: «Вслед за крестьянской коло­низацией c XI века началось движение новгородских бояр­ — отряды ушкуйников, снаряженные боярами для захвата зе­мель и «мягкой рухляди». B результате этих походов к XII веку власть Великого Новгорода прочно утвердилась в Заволочье.

Свободные крестьяне

История оберегла Двинскую землю от крепостного права. В течение нескольких столетий край был классическим районом свободного черносошного крестьянства, не ведающего помещичьей узды, из которого выработался местный тип жителя – предприимчивый промышленник-пионер с присущим ему духом самостоятельности и бодрой хозяйственной жизнедеятельности. Помор привык смело смотреть в лицо действительности, полагаться на собственные силы, отстаивать и утверждать свое «я» наедине с непокорной природой. Сама жизнь заставляла крестьян проявлять здоровую инициативу, предприимчивость, способствовала выявлению разносторонних талантов, пробуждала неутоленную любознательность. Отсюда — огромное количество промыслов и ремесел, которыми славился Русский Север на протяжении веков.

УДК 325.11

П. В. Василенко

РАССЕЛЕНИЕ ДРЕВНИХ НОВГОРОДЦЕВ И ОСВОЕНИЕ СЕВЕРА ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКОЙ РАВНИНЫ

Несмотря на достаточный теоретический базис и проработанность общих историко-географических вопросов происхождения населения современного Северо-Запада России, автором не было обнаружено исследований, подходящих к теме с точки зрения миграции населения как движения людей, либо социальных групп, а также причин, обуславливающих это движение. Статья раскрывает направления и основные этапы освоения севера Восточно-Европейской равнины. Рассматривается роль, которую играл Великий Новгород и его земли, как сильнейшее государство того времени, на расселение и освоение территории Северо-Запада. Также уделяется внимание тем условиям, в которых проходило заселение, проводится обзор социальных групп, участвующих в движении. Автор указывает на причины ранней крестьянской миграции. Таким образом, в статье проводится обзор миграций, которые сформировали структуру современной системы расселения северной части Восточно-Европейской равнины. В условиях современной депопуляции регионов Северо-Запада решение демографических (в т. ч. и миграционных) вопросов стоит начинать с понимания, какие группы населения, каким образом и с какой целью пришли на эти земли.

Ключевые слова: миграции, расселение, освоение, колонизация, система расселения, Северо-Запад, Великий Новгород.

В средние века земли Великого Новгорода были обширны и заселены различными племенами. Переселение формировало облик новгородских земель того времени. Переселение или расселение (по сути, миграция) предпочтительнее использовать как термины, т. к. миграция в контексте современных исследований и определений подходит к движению населения скорее с юридической стороны, связанной с фиксацией и учётом факта пересечения неких административных границ. Бесспорно, что в исследуемую эпоху административные границы были более размытыми, условными, либо отсутствовали вовсе, а о каком-либо систематическом учёте говорить не приходится, поэтому далее будет использоваться термин «переселение», либо «расселение». Почему изучение этого движения населения актуально? Облик сегодняшней северо-западной ойкумены сформирован в основном движениями населения У1-Х1У вв. Обобщение историко-географических сведений может помочь оценить влияние движения населения на становление территории, считающейся исконно российской. Также следует уделить внимание вопросам освоения севера ВосточноЕвропейской равнины с точки зрения перемещения людей, т. к. опыт, накопленный предыдущими поколениями, может быть полезен в решении проблем современного освоения Арктики (к примеру, вопрос постоянного проживания или вахтового метода освоения). И, безусловно, без изучения первоначальной миграционной картины невозможно в полной мере подходить к описанию сегодняшней.

При изучении движения населения Новгородской земли в указанный период можно опираться на ряд источников. В первую очередь, это письменные источники:

летописи, писцовые книги, опубликованные берестяные грамоты и т. д. Их использование важно, т. к. они содержат информацию от очевидцев, участников событий и отражают их с заметной долей объективности, а некоторые события находят единственные упоминания и объяснения только в летописях. И, как было отмечено выше. переселение требует фиксации. Во-вторых, это данные археологии, без которых не может обойтись историко-географическое исследование данного периода. Учёные могут фиксировать факт пребывания представителей того или иного этноса на территории по атипичным для неё археологическим находкам. Историко-географы всё чаще прибегают к методам лингвистической географии, с помощью языковых различий и названий позволяющей локализовывать лингвистические группы на определённых территориях. Данные топо- и гидронимии могут сохранять в себе следы присутствия на территории племён, которые ушли, либо ассимилировались, но оставили свой след в истории края. Как и топонимика, диалекты и говоры могут многое рассказать о местных жителях, в т. ч. и об их происхождении. Наконец, устное народное творчество как способ сохранения и передачи информации из поколения в поколение может содержать ценные сведения о самоидентификации местных жителей, о том, откуда они пришли. К примеру, А. А. Спицын, приступая к изучению происхождения вятчан, писал, что надо «тщательно разузнать, не ходит ли в простом народе предание о заселении Вятки новгородцами, (если бы это было так, дело бы решалось наполовину)».

До прихода славян на северо-запад Восточно-Европейской равнины здесь со времён неолита и бронзового века обитали в основном финно-угорские племена, или чудь, как их называли древние новгородцы. Об этом свидетельствуют многочисленные топонимические данные: Чудово, Чудиново, Чудинково, Чудской Бор, Чудское озеро. Помимо финно-угорских племён историко-географы помещают сюда также и балтийские племена. Они оставили свой след в гидронимии от западных рубежей (Ловать, Полометь) до Вятки (реки Медяна, Ильгань, Илеть) . Прежнее население никуда не уходило. Имело место заселение, освоение территории вместо насильственного присоединения, порабощения, вытеснения местных жителей. «Чудь постепенно всею своей массой с антропологическими и этнографическими особенностями, языков, обычаями и верованиями входила в состав русской народности» . Это связывается с различной системой хозяйствования территории у славянских и финно-угорских племён.

Неудивительно, что на этапе основания и первых столетий своего существования города Новгородской земли (Новгород, Ладога) были полиэтничными. Такой точки зрения придерживались Е. Н. Носов, Г. С. Лебедев и др. Со временем славяне стали преобладающим этносом. Это подтверждает и лингвистический анализ имён Руси (до X в.), проведённый А. Г. Кузьминым: помимо собственно славянских, среди имён присутствовали чудские, балтские, фризские, франкские, иранские, кельтские . Это может свидетельствовать о сложном этническом происхождении племенного субстрата, который положил начало Руси. Правда, позже, в X в., имена постепенно сменяются на чисто славянские.

Великое переселение народов затянулось в северных землях Восточной Европы. Согласно В. В. Седову, кривичи и словене пришли на Восточно-Европейскую равнину с территории междуречья Вислы и Одера к середине первого тысячелетия н. э. Первая волна славянского переселения на Северо-Запад, столкнувшись с местными финно-

угорскими племенами, породила культуру длинных курганов (У1-УП вв. - кривичи), а вторая - культуру сопок (с VIII в. - словене) . С какими физико-географическими условиями они столкнулись? К середине первого тысячелетия н. э. территория Северо-Запада была покрыта труднопроходимыми лесами и болотами с густой речной и озёрной сетью. Холодный и влажный климат - следствие климатического пессимума, отчасти приведшего к переселению народов. При повышении уровня рек и водоёмов затоплялись пахотные угодья, которые располагались в поймах, что заставляло население сниматься с места. Однако к приходу славян климат начал теплеть, а уровень водоёмов снижаться. Хотя из-за густых лесов заболоченности и моренного рельефа система расселения в виде хуторов и однодворных деревень существовала ещё долгое время. Л. Н. Гумилёв помещает славян в лесные ополья и речные долины .

Рассредоточение племён по водной сети было удобно не только в бытовом плане, но и в коммуникационном. Вследствие географических условий транспорт товаров и людей было удобнее осуществлять не по труднопроходимой суше, особенно в осеннюю и весеннюю распутицу, а по водным артериям - густые речные системы позволяли проникать практически в любую точку. Поэтому славянская колонизация проходила преимущественно речными путями . И. Я. Фроянов пишет, что любое племя, овладевшее частью реки, стремится овладеть рекой полностью . На колонизированной территории образовывались гнёзда или кусты - группы из нескольких поселений, расположенных на значительном (от нескольких десятков до сотни километров) расстоянии друг от друга. Подобное заселение характерно для территорий современной Ладоги, Белоозера и Великого Новгорода. В таких условиях начинает формироваться северо-западное славянское ядро. Ареалы длинных курганов кривичей и сопок словен (связываемых с ранним славяно-русским массивом населения) разделяет условная изолиния, объединяющая раннюю славянскую топо- и гидронимию: Словенское поле, Словенские ключи и пр. в Старом Изборске (Южное Причудье) - р. Словенка / Славянка в среднем течении Невы.

Изолиния словенской топо-гидронимии отделяет первичный славянский ареал Северо-Запада, вокруг озера Ильмень и Поволховья, от «чудской» окраины между Чудским озером, Финским заливом и бассейном Невы, где сосредоточено население «культуры длинных курганов», отождествляемое некоторыми исследователями с чу-дью1. Интересно, что, согласно Янину, население культуры длинных курганов чаще перемещается с места на место, с подсеки на подсеку, а население культуры сопок наоборот, более устойчиво . При этом продолжается ассимиляция коренных племён чуди в бассейнах рек и озёр. Ильменские словене продолжают двигаться далее на север и восток, разворачивается постепенное и нарастающее продвижение славянского населения, земледельческой и городской культуры, древнерусского языка, а в Х1-Х11 вв. ещё и православия, консолидирующего славяноязычную древнерусскую народность Новгородской земли. Одновременно идёт и консолидация финноязычных народов Северо-Запада: води, ижоры, корелы.

Начиная с VIII вв. происходило заселение территорий современной Ладоги, Пскова и далее - земель Мери, Владимирского ополья, Муромы, Верхнего Поволжья славянами южного Приильменья . Начиная с VIII в. в бассейн Невы проникают шведы, с которыми новгородцы столкнулись на Ладоге. Вследствие своего приграничного положения Ладога на ранних этапах существовала как открытое торгово-ремесленное поселение.

Благодаря географическому положению Великий Новгород со времён возникновения развивается как торговый центр. Также существует мнение, что становлению Новгорода как города купцов, торговцев, мореплавателей способствовало очень ограниченное количество природных ресурсов, например болотная руда низкого качества, малоплодородные земли, на которых помимо традиционной озимой рожи и пшеницы во множестве сажали технические культуры (лён, конопля). Импорт всегда преобладал над экспортом2. Дальние торговые экспедиции, учитывая географию района, бездорожье и дремучие леса, в качестве транспортных путей использовали речную сеть. Помимо известного варяжского пути, проходящего через Новгород, из города начинались лужский, псковский, киевский, несколько беломорских, важнейший волжский и другие. Л. Н. Гумилёв отмечает, что водные пути через Русь на восток утратили своё значение с нашествием на юг Руси печенегов, половцев, а затем и татаро-монголов. Торговля стала проходить европейскими крестовыми походами на Ближний восток, когда торговля и культурные связи стали прокладываться по стопам крестоносцев. Это отразилось на Новгороде как на городе на торговых путях, ознаменовав начало его кризиса.

В противопоставление южным землям «Внутренней Руси» Новгородскую землю называют также «Внешней Русью», подразумевая её финно-угорских и балтских соседей и контакты с ними . Колонизация новых территорий, доступ к транспортным артериям и обложение данью местного населения стало одним из главных направлений внешней политики Великого Новгорода с Х-Х! вв. Однако продвижение возможно было далеко не по всем направлениям. Территориальные претензии новгородцев на западе ограничились подчинением чудских племён (эстов) и Латгалии. Для сбора дани с местного населения был основан ряд укреплённых погостов, в т. ч. Юрьев (современный Тарту). Неспокойная чудь то и дело поднимала восстания, а позже сюда пришли немецкие рыцари, в результате чего в XIII в. эти владения были утеряны. Продвижения новгородцев за Ладогу привели к подчинению карел, которых даже удалось крестить в начале XIII в. Однако здесь интересы Новгорода столкнулись с интересами шведов, наращивавших своё влияние. Южные и юго-западные земли Великого Новгорода обозначаются в конце X в. рядом укреплённых поселений: Великие Луки - главное укрепление на юго-западе, Ржевская волость (Городок), Волок Ламский (а до него - Старый Волок), Торжок (Новый Торг). В столкновениях с Литвой в XIII в. Александром Невским основываются укреплённые поселения на р. Шелони. На юге продвижение земель Великого Новгорода было остановлено ростом смоленских и полоцких земель.

Согласно концепции «борьбы леса со степью» XIX-XX вв., в частности, по С. М. Соловьёву, путь славянской колонизации шёл по линии наименьшего сопротивления. Такие взгляды разделяли В. О. Ключевский, П. Н. Милюков, А. Е. Пресняков, Г. В. Вернадский, Б. А. Рыбаков, Н. И. Костомаров, В. В. Антонович. Поэтому новгородцам ничего не оставалось, как идти на север и восток. Б. Б. Овчинникова говорит о трёх волнах продвижения новгородцев в этом направлении: первая - группы охотников на пушного зверя и мелких торговцев, зачастую нанятые богатыми купцами в поисках наживы. Затем из присоединённой уже Перми в походы отправлялись пермские промысловики для уплаты пушной дани. Добывали они её в основном торговлей и обменом. На пройденных дорогах возникали зимовья и промысловые посёлки. Затем был крупный успешный поход на Югру в 1114 г. В результате этот

край был присоединён к новгородским землям и вслед за новгородцами туда устремились зыряне. В свою очередь югричи, укрываясь от сборщиков дани, постепенно продвигались на восток, смешавшись с предками хантов и манси. В 60-е гг. XIV в. создаётся «Югорщина» - корпорация купцов, торговавших с Югрой.

Согласно археологическим данным раскопов Белоозера, Вайгачского святилища и Терского берега, новгородцы появились на землях севера уже к X в. В X в. славяне закрепились на Белоозере, в начале XII в. новгородская дань распространялась на Пермь и Печору, а к концу XII в. новгородские сборщики дани проникли в Югру. Здесь их интересовала прежде всего пушнина, рыба, морской зверь и продукты промысла, которые в качестве дани собирались с местного населения. Для этого была основана сеть погостов, выполнявших функции точки сбора. Согласно летописям, в XII-XIII вв. в состав Новгорода входили Водская, Ижорская, Карельская земля, Обо-нежье, Заонежье, Заволочье и южное побережье Кольского полуострова. Не позднее XIII в. новгородцы стали собирать дань на Терском берегу Белого Моря. Норвежские источники свидетельствуют, что Терским берегом дань не ограничивалась - она собиралась на территориях до Ивгей-реки и Люгенфьорда . В течение двух столетий северо-восток был обложен данью, причём сначала сбор поручали местной верхушке, потом основывали погосты-становища, а затем сюда шло христианство и феодальное земледелие. Данью были обложены также югорские племена верховий Печоры, Вычегды и Камы, погосты были и на Северной Двине. Движение на север и восток продолжалось, достигнув Шпицбергена, Новой Земли и пересечения Уральских гор. Пушнина как один из основных экспортных товаров новгородцев практически исчезла в землях Северной Руси к XI в. Тогда новгородцы обратили свой взор к Уралу.

Торговля с уральскими племенами началась в XI в. На протяжении XI-XIII вв. был прочно освоен печорский путь на Урал, впоследствии Новгород объявил Югру своим владением. С уральскими и поморскими племенами новгородцы уживались мирно. Пробираясь на северо-восток за пушниной, новгородцы не встретили сопротивления пермских и прочих племён, населявших эту территорию, однако столкнулись с булгарами, расширявшими своё влияние на северные земли. Они были сильны, воевать с ними означало потерять выход к торговле на Волге, что для новгородских купцов было очень невыгодно. Поэтому в Новгороде набирает обороты движение ушкуйничества, которое некоторые исследователи сравнивают с пиратством. Однако первоначально ушкуйники преследовали цель разведки и колонизации земель и по повелению бояр создавали укреплённые поселения. Так возникли Мурманск, Архангельск, Вологда и другие города Русского Севера. А в 1364 г., на 200 лет раньше Ермака, новгородцы побывали в Сибири и в устье Обской губы. Ушкуйники - мобильные вооружённые отряды, которые использовали для перемещения долблёные лодки-оскуи, от чего и получили своё название. Зачастую основную их часть составляли молодые состоятельные люди, дети знатных новгородцев. Ушкуйничество-ко-лонизаторство (исключая грабительские цели) в целом можно сравнить с крестовыми походами, которые также являлись не всецело военными, а военно-колонизационными мероприятиями. Хотя здесь уместно и сравнение с викингами и их набегами. Походы ушкуйников проводились с конца XI по начало XV в. В ушкуйничестве участвовали не только славянские, но и финно-угорские племена (корела, весь, ижора). Интерес представляет участие ушкуйников в основании Вятки.

В бассейне Вятки первые русские появились уже в XII в., пользуясь гостеприимством местных племён удмуртов, основали там несколько своих поселений. А. Веш-мотов, вятский историк XIX в., утверждал, что первыми русскими переселенцами на Вятке были новгородцы, которые и стали «праотцами вятчан». В доказательство он приводит аргументы о сохранившемся новгородском наречии (это мнение поддерживает также лингвист Л. Н. Макарова), склонности к плотницкому мастерству («рубили избы как в Новгороде»), и мнение самих вятчан, видящих свои корни в Новгородской земле. Взгляды о новгородском происхождении вятчан разделяли также А. А. Спицын и П. П. Соколов. Заселение территории традиционно проходило по рекам и волокам. Первое упоминание о самой Вятке связано с нападением на поселение новгородских ушкуйников, грабивших в то время булгар. Позже их отряд разделился, и около 40 ушкуев вернулись в Вятку, где и обосновались .

Существует также альтернативное мнение, упомянутое в Повести о стране Вятской, согласно которому на Вятку бежали холопы, сжившиеся с жёнами новгородских дружинников, бывших на войне в Корсуне (1174-1181 гг.) семь лет. Третья точка зрения принадлежит Е. Туровой, которая в своей трилогии «Кержаки» пишет о том, что возвращение ушкуйников на Вятку было не случайным выбором пристанища в результате набега, а чётко спланированной операцией по колонизации, заселению Вятки. В книге вятские земли называют «новгородской Америкой», указывая, что колонизировалась Вятка лучшими ремесленниками, свободолюбивыми людьми, умелыми крестьянами (которых сравнивают с мигрантами из Западной Европы) под руководством крупных новгородских землевладельцев. Так были основаны города Хлынов (Вятка, Киров) и Слободский . Стоит уточнить, что Вятка колонизировалась также выходцами из ростово-суздальских земель, однако исследователи отмечают, что эта колонизация была подчинена Новгороду. Вятка, как и другие восточные земли Новгорода, подверглись интенсивной колонизации в XIII в. из земель среднего Поволжья, т. к. восточные новгородские земли в XIII в. остались практически единственными, куда не проникли завоеватели (шведы, немцы и монголы).

С приходом христианской религии на Руси начинают появляться монастыри по образу обителей Палестины, Константинополя и Афона. Первым считается КиевоПечерская лавра, затем обители распространяются на север и восток, включая Новгород и его земли. С основанием монастырей связан важнейший вид колонизации - монастырская колонизация, которая позволяла не только присоединять и вводить в хозяйственный оборот новые земли, но и являлась носителем русской православной культуры. В период до XIII в. монастыри располагались на небольшом расстоянии от поселения, либо в его черте. К примеру, Юрьев и Антониев монастыри в Новгороде, Мирожский в Пскове, Спасо-Преображенский - в Муроме и др. Это было связано со многими причинами. Строительство обителей на периферии было небезопасно, а города могли предоставить им защиту. Деньги на строительство настоятели получали в основном от князей и купцов, которые тоже не были заинтересованы в значительном удалении монастырей. Наконец, иноков проще было набрать в городах, чем в глуши. Ситуация изменилась, когда настали тяжёлые времена - татаро-монгольское нашествие, докатившийся немецкий «натиск на восток» и активизация шведов на Неве, междуусобные войны. Население росло (к примеру, в Новгороде в XII-XIII вв. активно застраивается окольный город), росло и количество людей, желавших отречься от мирской жизни, тогда как на периферии становилось безопаснее, чем в городах.

К тому времени некоторые ученики в монастырях уже созрели для того, чтобы основать свои обители, а настоятели вполне могли поменять людный монастырь на пустынь. Рост монашеских пустыней, удалённых незаселённых мест приходится на конец XIII в. .

Исходя из политико-географической ситуации, монастырская колонизация была возможна только по направлению на север и северо-восток. Причём, как и в случае с «мирским» освоением Севера, в колонизации участвовал Великий Новгород и Ростово-Суздальские земли, т. е. прежний северо-запад и северо-восток Руси. Интересен характер колонизации: выходцы из одного монастыря могли основать несколько пустыней, а затем обителей, которые, разрастаясь, сами становились источником для дальнейшей колонизации. Таким образом, распространение монастырей происходило древообразно.

Начиная с XI в. появляется новая категория населения - монастырские крестьяне. В обжитых районах в дар монастырям передавались земли с постоянным населением, которое образовывало приход. Там же, где оно отсутствовало, это были привлечённые крестьяне для работы на землях монастыря. Как пишет Ключевский, «монах и крестьянин были попутчиками, шедшими рядом, либо один впереди другого» . Однако к XVII в., несмотря на обеспеченность землёй, только треть монастырей Севера имела крестьян . Традиционные пути, по которым шла монастырская колонизация - реки, здесь попутчиками монахов являлись уже купцы. Кроме того, монастыри Севера также нуждались в транспорте и сбыте продуктов рыбной ловли, промысла, оленеводства и скотоводства, солеварения.

Монастырскую колонизацию Севера принято разделять на волны, которые во многом схожи с волнами мирского освоения. Первая волна была отчасти стихийна и связана в основном с отшельниками, по своей воле уединявшимся в пустынях. Около 1352 г. на Онежское озеро прибывает новгородский монах Лазарь, позже основавший Муромский Свято-Успенский монастырь. Позже монастырю Великим Новгородом были подарены близлежащие земли и угодья . Примерно в то же время псковский монах Корнилий основал Палеостровский Рождественский монастырь, впоследствии одаренный новгородскими боярами деревнями и имевший обширную территорию. Здесь некоторое время монахом служил Зосима Соловецкий, в 1436 г. основавший Соловецкий монастырь. Основание Валаамского монастыря на Ладоге датируется по различным данным от X до XIV вв. В 1316 г. новгородский монах Кирилл выбирает для жительства гору Челму недалеко от Каргополя. Позже, в 1378 г., здесь будет построен Кирилло-Челмогорский монастырь, которому Иван Грозный пожалует обширные земли и угодья и часть каргопольских податей.

Вторая волна монастырской колонизации, начавшаяся в XV в., была менее стихийной и заключалась в целенаправленном строительстве монастырей и миссионерстве. Подвижники осваивали территории бассейна Северной Двины и Белого моря. К примеру, Варлаам Важский - бывший новгородский посадник, основавший в 1426 г. на р. Ваге (приток Сев. Двины) Богословский Важский монастырь, или Иона Клименецкий, купец и сын посадника, в 1520 г. заложивший на Онежском озере Кли-менецкий Свято-Троицкий монастырь. В 1545 г. Свято-Артемиев Веркольский монастырь на р. Пинеге (также приток Сев. Двины) основывает воевода мезенский и кеврольский Афанасий Пашков. XVI столетие также ознаменовано колонизацией и миссионерством на территории Кольского полуострова. Интересно, что местное на-

селение (саамы) после христианизации дважды присылали посольства (в Великий Новгород и Москву) с просьбой дать священников, либо освятить монастырь. На территории полуострова в течении XVI в. были основаны Кандалакшский (Кокуев), Петропавловский в Коле, Печенгский (торговавший рыбой и рыбьим жиром с Европой) монастыри. Позже, когда торговля с Европой стала идти через Архангельск, усилилась роль монастырей как крепостей. С XVI в. на них неоднократно нападали шведы, датчане, англичане. Третья волна монастырской колонизации прошла в XIX в., но она связана не столько с освоением новых территорий, сколько с восстановлением заброшенных обителей.

Обители, появившиеся в ходе монастырской колонизации, выполняли миссионерские, духовные, хозяйственные и оборонительные функции. Строительство монастырей способствовало появлению и разрастанию крупных городов Севера - Архангельска, Вологды, Колы. Аскетичность и самоотверженность подвижников в освоении территорий с трудными для жизни природными условиями позволили присоединить территории, считающиеся теперь исконно российскими.

Изучение монастырской колонизации отечественными учёными можно условно разделить на два периода: XIX - первая половина XX вв. и нынешнее время. Тон в изучении задал В. О. Ключевский, 34-я лекция по истории России которого посвящена монастырям, их появлению, распространению и хозяйству. На монастырской колонизации Русского Севера подробно остановился А. А. Савич в книге «Севернорусский монастырь XIУ-XУII вв.», изданной в 1929 г. Автор с помощью церковных источников восстанавливает хронологию основания важнейших монастырей северных земель Руси. Другой автор - И. К. Смолич, работавший в эмиграции, в фундаментальной работе, посвящённой истории русской церкви, касается монастырей и монастырского быта. Книга, впервые изданная на немецком в 1940 г. и переизданная в России в 1997 г., содержит объёмное приложение «Русское Монашество: Возникновение. Развитие. Сущность (988-1917)». К современному периоду исследования относится масштабный труд, посвящённый монастырской колонизации Севера, он принадлежит В. И. Иванову. Книга, изданная в 2007 г., помимо заселения и хозяйствования территорий, акцентирует внимание на земельных вопросах и вопросах крестьянства, в частности, становления крепостного права. Изучение монастырской колонизации и основания монастырей сталкивается с проблемами поисков достоверных источников, поскольку церковные летописи и жития местами содержат факты мифологического характера.

Распределение населения по территории происходило не только за счёт внешних по отношению к землям Великого Новгорода миграций. Вслед за первопроходцами на землю приходили крестьяне, формируя систему расселения, которая дошла до наших дней. Таким образом единицей мобильности того времени наряду с воинами, промысловиками, купцами, ушкуйниками и монахами, которые прокладывали путь, являлись крестьяне.

Для лучшего понимания крестьянского расселения стоит обратить внимание на социальную структуру крестьян, формы их семей. В соответствии с природными условиями и возможностями ведения сельского хозяйства со времён первобытнообщинного строя сохранилась большая семья. Она предполагала совместное проживание нескольких взрослых родственников со своими семьями. Большее количество рабочих рук могло единовременно обрабатывать больше угодий и увеличивало шан-

сы такой семьи на выживание. Однако с введением в оборот новых орудий труда, переходом от подсечно-огневого к пашенному земледелию и повышения эффективности труда в целом, большая семья разделяется на малые, уже способные себя самостоятельно прокормить. Такие семьи гораздо мобильнее и вынуждены искать себе новые земли для поселения. Преобладать такие семьи стали уже к IX в. Однако большие семьи при этом не исчезли, а продолжали существовать, особенно в суровых природных условиях, где для выживания и пропитания требовалось гораздо больше усилий, например, на Русском Севере вплоть до XVII в.

В XIV в. формировалась система малодворных деревень, именно в этом столетии в источниках впервые упоминается само слово «деревня» . Взрослые дети, как и в наши дни, редко оставались со своими родителями и предпочитали срубить свой дом. До 4/5 деревень той поры состояли из одного двора, за исключением ремесленных, рыболовных и прочих, где ведение хозяйства было возможно только в коллективной форме. Геоморфологические условия земель севернее Москвы, ледниковый рельеф: леса, низины, болота, холмы - не позволяют формировать большие поселения, поэтому населённые пункты здесь немноголюдны, но многочисленны. Общее количество поселений в XV в. на территории земель Великого Новгорода насчитывает 35 тыс. . Сегодня, к примеру, Тверская и Псковская области, занимают первое и второе место среди регионов России по количеству сельских населённых пунктов: около 9,5 и 8 тыс. соответственно (2011 г.).

Носители культуры сопок (VIII-X вв.) практиковали пашенное земледелие в форме перелога, когда поле после сбора урожая не используется в течение десятка лет для восстановления плодородности. Уже в X-XI вв. начинает складываться паровая (или трёхпольная) система, при которой обрабатывается одно из трёх имеющихся полей, а два других «стоят под паром», т. е. заросшие сорняками. Это означало, что у ильменских словен того времени не было необходимости «бродить» по территории. С окончательным формированием системы трёхполья к началу XIV в. связано возникновение множества поселений, зафиксированных к концу XV в. писцовыми книгами . Такого же мнения придерживается и Г. Е. Кочин: «Источники позволили нам твёрдо установить, что в сельских поселениях лесной полосы Северо-Восточной и Северо-Западной Руси, в поселениях обновленного типа - деревнях, о появлении которых к началу XIV в. мы можем говорить уверенно, во всех их обязательно была полевая пашня, и именно не подсечная, а полевая пашня» . Поэтому переселение носило уже не характер разброда, а являлось целенаправленным расселением. Благоприятные условия для ведения сельского хозяйства приводили к росту населения и дальнейшему расселению.

На сельское население менее чем на городское влияли проблемы голода. Согласно летописям, голодные годы были в Новгороде гораздо реже, чем в целом на Руси. В период с XI по XIII вв. голод на Руси случался раз в 7,5 лет , тогда как в Новгороде с XII по XIV вв. интервал составлял почти 15 лет. Кстати, именно с XII в. Новгород закупает хлеб из Владимиро-Суздальской земли . Однако неурожаи, влекущие страшный голод, случались и на Новгородчине. Причём неурожаи одного сезона могли быть более-менее преодолены (к примеру, в самом Новгороде зачастую наблюдалось только повышение цен на хлеб, но голода не отмечалось), когда неурожаи двух и более лет влекли большие потери населения. Найдены берестяные грамоты, описывающие голод 1127-1128 гг. случаями людоедства. Есте-

ственно, голод и повышение цен на продовольствие являлся сильнейшим выталкивающим фактором, формирующим отток населения. Известна берестяная грамота № 424 «Продавъше дворъ, идите же семо, Смольньску ли Киевоу ли. Дешеви ти хлебе» , которую учёные также связывают с голодом 1127-1128 гг. Век спустя случился ещё один сильный трёхлетний неурожай 1228-1230 гг. Интересно, что за время самостоятельности в Пскове не было голода. Хлебный рынок был на высоком уровне, цены колебались, но в псковских летописях отсутствуют сообщения о гибели населения голодной смертью.

Таким образом, за период от пришествия словен на Ильмень до XIV в. новгородцами и выходцами с земель Великого Новгорода колонизирована обширная территория севера, северо-запада и северо-востока Восточно-Европейской равнины. Сам процесс, в котором участвовали различные слои населения, проходил в виде волн, в результате чего была заложена основа современной системы расселения.

Литература

1. Аграрная история Северо-Запада России. Вторая половина XV - начало XVI в. Л.: Наука, 1971.

2. Андреев В. Ф. Голодные годы в Новгородской земле в XII-XV вв. // Прошлое Новгорода и Новгородской земли. Материалы научной конференции. Новгород, 1997. С. 54-56.

3. Арциховский А. В., Янин В. Л. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1962-1976 гг.). М.: Наука, 1978.

4. Бердинских В. А. О новгородском происхождении вятчан // Старообрядчество. История, культура, современность. Материалы IX международной научной конференции. М., Боровск, 2010. С. 24-29.

5. Булкин В. А., Дубов И. В., Лебедев Г С. Археологические памятники древней Руси вв. Л.: Изд-во ЛГУ, 1978.

6. Гумилёв Л. Н. Миф и действительность (Южная Сибирь и Древняя Русь в XI-ХIII вв.) // Проблемы реконструкций в этнографии. Новосибирск, 1984.

7. Камкин А. В. Православная церковь на Севере России: Очерки истории до 1917 года. Вологда, 1992.

8. Клейненберг И. Э. Цены, вес и прибыль в посреднической торговле товарами русского экспорта в XIV- начале XV в. // Экономические связи Прибалтики с Россией. Рига, 1968. С. 37-40.

9. Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. Кн. 1. М.: Мысль, 1995.

10. Ключевский В. О. Сказания иностранцев о Московском государстве. М.: Тип. Т-ва Рябушин-ских, 1916.

11. Константин Багрянородный. Об управлении государством // Известия ГАИМК, вып. 91. М.-Л.: ОГИЗ, 1934. С. 8-10.

12. Кочин Г. Е. Сельское хозяйство на Руси в период образования Русского централизованного государства. М., 1960.

13. Кузьмин А. Г. Древнерусские имена и их параллели // Откуда есть пошла Русская земля. Века Кн. 2. М., 1986.

14. Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. СПб.: Евразия, 2005.

15. МанаковА. Г. Псковско-новгородская топонимия в свете «теории формантов» (к дискуссии об этнической истории региона) // Псковский регионологический журнал. № 3. Псков: 11Г1ГУ, 2006. С. 115-135.

16. Пашуто В. Т. Голодные годы в Древней Руси // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. Минск, 1964. С. 61-94.

17. Русь в XIII веке: Характер культурных изменений // Русь в XIII веке: Древности темного времени / под ред. Н. А. Макарова. М.: Наука, 2003.

18. Савич А. А. Главнейшие моменты монастырской колонизации Севера XIV-XVII вв. // Сб. общества ист., философ. и соц. наук при Пермском гос. ун-те. Вып. 3. Пермь, 1929. С. 47-116.

19. Седов В. В. Начало славянского освоения территории Новгородской земли // История и культура древнерусского города. М., 1989. С. 12-17.

20. Торопов С. Е. Некоторые проблемы изучения сельского расселения XI-XII веков в центральных районах Новгородской земли // ПН и НЗ. Новгород, 1998. С. 36-40.

21. Турова Е. Кержаки. Пермь: Маматов, 2007.

22. Ухов С. В. История Вятки как часть этнической истории Восточной Европы. Киров, 2006.

23. Фроянов И. Я. Мятежный Новгород. Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX - начала XIII столетия. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1992.

24. Шаксольский. И. П. Договоры Новгорода с Норвегией // Исторические записки. Т. 14. М., 1945. С. 38-61.

25. Янин В. Л. Очерки истории средневекового Новгорода. М.: Языки славянских культур, 2008.

Василенко Павел Владимирович - аспирант кафедры географии, естественно-географический факультет, Псковский государственный университет.

E-mail: [email protected]

resettlement of ancient novgorodians and northern part of great Russian plane assimilation

In spite of reach theoretical base and a lot of data about north-west population origin framework, the author of the article could not find any research based on migration approach. This article deals with directions and main phases of northern part of Great Russian Plane assimilation. The role of Novgorod Land in migration as the most powerful state is reviewed. Main circumstances of resettlement and social groups in migration are considered. The author provides a review of early rural migration reasons. In this way it gives a review of migration that shaped modern Russian North-West settlement system. Today at conjuncture of depopulation most of demographic and migration solutions laid through questions of groups, ways and purposes of this land assimilation.

Key words: migration, resettlement, assimilation, colonization, settlement pattern, North-West, Novgorod the Great.

About the author

Pavel Vasilenko, PhD student, Department of Geography, Nature Sciences and Geography faculty, Pskov State University, Russia.

E-mail: [email protected]

Примечания

1 При этом В. В. Седов видел в носителях «культуры длинных курганов» самые ранние группы славян, осевших на Северо-Западе .

2 Однако на счёт соотношения экспорта и импорта существует альтернативная точка зрения - якобы одинаковые меры в Европе содержали меньше товара, чем в Новгороде .