Миргород. История создания

История русской литературы XIX века. Часть 1. 1800-1830-е годы Лебедев Юрий Владимирович

Сборник повестей «Миргород».

Сборник повестей «Миргород».

Успех «Вечеров…» круто изменил положение Гоголя в Петербурге. Сердечное участие в его судьбе принимают Дельвиг, Плетнев и Жуковский. Плетнев, бывший в то время инспектором Патриотического института, доставляет ему место преподавателя истории и рекомендует на частные уроки в некоторые аристократические дома. В мае 1831 года Гоголь знакомится с Пушкиным на вечере у Плетнева. Лето и осень 1831 года Гоголь проводит в Павловске и часто встречается с Пушкиным и Жуковским в Царском Селе.

По свидетельству Гоголя, именно Пушкин впервые определил коренное своеобразие его таланта: «Обо мне много толковали, разбирая кое-какие мои стороны, но главного существа моего не определили. Его слышал один только Пушкин. Он мне говорил, что еще ни у одного писателя не было этого дара выставлять так ярко пошлость жизни, уметь очертить в такой силе пошлость пошлого человека, чтобы вся та мелочь, которая ускользает от глаз, мелькнула бы крупно в глаза всем».

Эта особенность гоголевского мировосприятия более ярко, чем в «Вечерах…», проявилась в его следующей книге – «Миргород». О повестях, включенных в эту книгу, Белинский писал: «В них меньше этого упоения, этого лирического разгула, но больше глубины и верности в изображении жизни». Как и «Вечера…», цикл повестей. «Миргород» состоял из двух частей. В первую вошли повести «Старосветские помещики» и «Тарас Бульба», во вторую – «Вий» и «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Обе части вышли в свет одновременно в самом начале 1835 года. Гоголь дал «Миргороду» подзаголовок «Повести, служащие продолжением „Вечеров на хуторе близ Диканьки“». Но эта книга не была простым продолжением «Вечеров…». И в содержании, и в характерных особенностях художественной манеры писателя она явилась новым этапом в его творческом развитии.

Летом 1832 года, после более чем трехлетнего пребывания в Петербурге, Гоголь навестил родные места. Грустное чувство, овладевшее им, передается в самом начале повести «Старосветские помещики», открывающей цикл: «Я до сих пор не могу позабыть двух старичков прошедшего века, которых, увы! теперь уже нет, но душа моя полна еще до сих пор жалости, и чувства мои странно сжимаются, когда воображу себе, что приеду со временем опять на их прежнее, ныне опустелое жилище и увижу кучу развалившихся хат, заглохший пруд, заросший ров на том месте, где стоял низенький домик, – и ничего более. Грустно! мне заранее грустно!»

Этот лирический зачин позволяет предположить, что в бесхитростной истории угасания двух старичков много автобиографического. Это заметил первый биограф Гоголя П. А. Кулиш: «Не кто другой, как он сам вбегал, прозябнув, в сени, хлопал в ладоши и слышал в скрипении двери: „батюшки, я зябну“. Это он вперял глаза в сад, из которого глядела сквозь растворенное окно майская теплая ночь… Изображая свою незабвенную Пульхерию Ивановну, Гоголь маскировал дорогую личность матери… Сквозь милые черты его Бавкиды проглядывает пленительный образ великой в своей неизвестности женщины».

И все же, называя свою повесть «Старосветские помещики», Гоголь подчеркивал, что речь в ней идет не только о частной судьбе двух милых старозаветных старичков, но о целом укладе жизни, обреченном на гибель и вызывающем у автора глубокие симпатии. Пребывание в Васильевском после многолетней разлуки открыло перед Гоголем тягостную картину разорения этого уклада, питавшего поэтический мир «Вечеров…». Причину разорения Гоголь увидел в «несчастной невоздержанности» хозяев-помещиков, поддавшихся соблазнам «цивилизованной» жизни.

Поэтизируя хозяйственный уклад патриархального имения, Гоголь показывает его самодостаточность, замкнутость в пределах границ, которые ему отведены. В этом маленьком мирке все одомашнено, все близко человеку, желания и помыслы которого отданы целиком любви к ближним и к родной земле. Согретая лаской, она платит за эту любовь сказочным преизбытком своих плодов, которых хватает на всех и про все и которые не истощаются даже при самом безумном их расточительстве.

А в финале повести Гоголь показывает причину начавшегося разорения: «Скоро приехал, неизвестно откуда, какой-то дальний родственник, наследник имения, служивший прежде поручиком, не помню, в каком полку, страшный реформатор. Он увидел тотчас величайшее расстройство и упущение в хозяйственных делах; все это решился он непременно искоренить, исправить и ввести во всем порядок. Накупил шесть прекрасных английских серпов, приколотил к каждой избе особенный номер и, наконец, так хорошо распорядился, что имение через шесть месяцев взято было в опеку».

Ясно, что главная причина расстройства заключается в чуждости этого человека основам старосветской жизни: приехал неизвестно откуда и служил неизвестно где. Какие же духовные устои оберегали этот идиллический мир от разрушения, чем дорог он Гоголю и почему рассказ о нем окрашен в столь грустные, личные тона?

На первый взгляд может показаться, что жизнь Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны бездуховна, что все в ней подчинено скучному ритуалу завтраков, обедов и ужинов, что над всем царит убогий материальный интерес, усыпивший навсегда высокие потребности души. Лейтмотивом всей повести действительно является тема еды: «Что вы стонете, Афанасий Иванович?» – «Бог его знает, Пульхерия Ивановна…» – «А не лучше ли вам чего-нибудь съесть, Афанасий Иванович?»

Это дало повод Белинскому невысоко оценить суть «идиллической жизни», которую ведут гоголевские старозаветные чудаки: «Возьмите его „Старосветских помещиков“: что в них? Две пародии на человечество в продолжение нескольких десятков лет пьют и едят, едят и пьют, а потом, как водится исстари, умирают… О бедное человечество! Жалкая жизнь!» С тех пор до недавнего времени повесть «Старосветские помещики» трактовалась в литературоведении как «удручающая картина угасания, распада, гибели патриархального помещичьего хозяйства и патриархальной личности помещика».

Однако оценка Белинского вступает в коренное противоречие с точкой зрения самого Гоголя, который пишет о своих героях так: «По ним можно было, казалось, читать всю жизнь их, ясную, спокойную жизнь, которую вели старые национальные, простосердечные и вместе богатые фамилии, всегда составляющие противоположность тем низким малороссиянам, которые выдираются из дегтярей, торгашей, наполняют, как саранча, палаты и присутственные места, дерут последнюю копейку с своих же земляков, наводняют Петербург ябедниками, наживают наконец капитал… Нет, они не были похожи на эти презренные и жалкие творения, так же как и все малороссийские старинные и коренные фамилии».

Старосветский быт удерживает в своих вроде бы окаменевших, превратившихся в ритуал формах какой-то очень дорогой для Гоголя духовный смысл. Обратим внимание, как говорит автор о гостеприимстве своих старичков: «Эти добрые люди, можно сказать, жили для гостей. Все, что у них ни было лучшего, все это выносилось». А в их услужливости по отношению к гостю не было «никакой приторности», их радушие было следствием «чистой, ясной простоты добрых, бесхитростных душ».

За бытовым ритуалом теплится верность этих людей вечной христианской заповеди: «Возлюби ближнего твоего как самого себя». Не любовь к «кушаньям», а любовь к ближнему движет их поступками, определяет их образ жизни. Бытовой ритуал обильных завтраков, обедов и ужинов несет в себе высокое духовное содержание. Ведь старички-то на самом деле к этим благам отнюдь не привязаны и получают они их в щедром изобилии как Божий дар за праведную жизнь.

Осиротевший старик, оставшись один, «часто поднимал ложку с кашею и, вместо того чтобы подносить ко рту, подносил к носу… „Вот это кушанье… это то кушанье, – продолжал он, и я заметил, что голос его начал дрожать и слеза готовилась выглянуть из его свинцовых глаз, но он собирал все усилия, желая удержать ее. – Это то кушанье, которое по… по… покой… покойни…“ – и вдруг брызнул слезами. Рука его упала на тарелку, тарелка опрокинулась, полетела и разбилась, соус залил его всего; он сидел бесчувственно, бесчувственно держал ложку, и слезы, как ручей, как немолчно текущий фонтан, лились, лились ливмя на застилавшую его салфетку».

И вот теперь, глядя на неутешное горе Афанасия Ивановича, автор задает себе и читателям вопрос: «Боже! пять лет всеистребляющего времени – старик уже бесчувственный, старик, которого жизнь, казалось, ни разу не возмущало ни одно сильное ощущение души, которого вся жизнь, казалось, состояла только из сидения на высоком стуле, из ядения сушеных рыбок и груш, из добродушных рассказов, – и такая долгая, такая жаркая печаль! Что же сильнее над нами: страсть или привычка?»

В отличие от Белинского в слово «привычка» Гоголь вкладывает высокий, духовный смысл. Вспомним Пушкина, который писал в «Евгении Онегине»:

Привычка свыше нам дана:

Замена счастию она.

«Привычка», данная человеку свыше, это способность к самозабвенной, а значит, и бескорыстной любви к ближнему, духовной любви, которая стала нормой повседневного существования, вошла в быт.

Над «привычной» духовной любовью не властно время, потому что она ни к чему чувственному, приносящему временное, страстное удовольствие, не прикреплена. В отношениях между любимыми Гоголем старичками сквозь бытовую, земную оправу их отношений струится «несказанный свет» христианской духовности. Так что за бесхитростной вроде бы историей жизни и смерти двух безвестных людей стоит очень важный и глубоко волнующий Гоголя вопрос о судьбе русской национальной культуры.

В прямую параллель к этой духовной любви-привязанности Гоголь приводит в повести эпизод из жизни юного человека, потерявшего свою возлюбленную, к которой он пылал страстною любовью. Потеря обернулась «бешеной, палящей тоской, пожирающим отчаянием», попытками самоубийства. А год спустя автор встретил этого человека в многолюдном зале. Он сидел на стуле и играл в карты, а за ним, облокотившись на спинку стула, стояла молоденькая жена его.

В свое время Д. И. Чижевский назвал «Старосветских помещиков» «идеологической идиллией» и обратил внимание, что противопоставление в них страстной любви чувству «тихому и незаметному», но «верному и в смерти» имеет в творчестве Гоголя своеобразное продолжение. В 1836 году он «набросал замечательное и знаменательное сравнение Петербурга и Москвы. Сквозь легкую иронию здесь просвечивает антитеза делового, официального, подвижного и правящего Петербурга старой, полузабытой, неподвижной, тяжеловесной и идиллической Москве… В ранних письмах Гоголь не раз противопоставляет украинскую провинцию Великороссии… оба элемента этой антитезы носят ту же окраску, что и Москва и Петербург. Попав за границу, Гоголь на ином материале еще раз пережил эту противоположность, по видимости, умершего или уснувшего, но культурно ценного Рима и динамически-неспокойного, но, по его мнению, поверхностного и духовно пустого Парижа».

Гоголь остро почувствовал, что надвигающийся на Россию и Украину буржуазный, торгово-промышленный дух враждебен изначальным основам православно-христианской цивилизации. На просторах этой цивилизации он принимает какой-то хищнический, разбойный характер и угрожает стране как духовным, так и экономическим разорением. В письме к родным от 4 марта 1851 года он дает характерный совет: «Другую, другую жизнь нужно повести, простую, простую… Для жизни евангельской, какую любит Христос, немного издержек… По-настоящему, не следовало бы и покупать того, чего не производит собственная земля: и этого достаточно для того, чтобы не только наесться, но даже и объесться».

Идеал хозяйствования, который утверждал Гоголь в письмах к родным, а потом в «Выбранных местах из переписки с друзьями», основывался у него на православно-христианском отношении к труду как средству духовного спасения. Труд в таком понимании связан не только с приобретением материальных благ, но и со служением Богу, с исполнением Его заповеди «в поте лица добывать хлеб свой».

В следующей повести – «Тарас Бульба» Гоголь обращается к героическим временам истории, когда русский человек, преодолевая растительное существование, поднимался на высоту духовного подвига. Бульба был «один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал отважен человек». Тогда «бранным пламенем объялся древле-мирный славянский дух и завелось козачество – разгульная замашка русской природы»: ее «вышибло из народной груди огниво бед».

Общенациональные испытания потрясают человека и возвращают ему утраченный в серых буднях духовный первообраз. Об этом есть легкие намеки в «Старосветских помещиках»: «А что, Пульхерия Ивановна, – говорил он, – если бы вдруг загорелся наш дом, куда бы мы делись?» Или: «Я сам думаю пойти на войну; почему же я не могу идти на войну?» Эти вопросы Афанасия Ивановича к своей супруге говорят о смутном ощущении опасности чрезмерного покоя и довольства для духовной природы человека. Эта опасность в первой повести книги совершенно очевидна.

Иное в «Тарасе Бульбе». «На что нам эта хата? К чему нам все это? На что нам эти горшки?» – Сказавши это, он начал колотить и швырять горшки и фляжки». Так действует Тарас Бульба в согласии с общим духом героического времени, когда поднимали на защиту родной земли и православной веры любого казака слова есаула на рыночной площади: «Эй вы, пивники, броварники! полно вам пиво варить, да валяться по запечьям, да кормить своим жирным телом мух! Ступайте славы рыцарской и чести добиваться! Вы, плугари, гречкосеи, овцепасы, баболюбы! полно вам за плугом ходить, да пачкать в земле свои желтые чеботы, да подбираться к жинкам и губить силу рыцарскую! Пора добывать козацкой славы!»

В огниве бед и испытаний народ обретает укрепляющую каждого и объединяющую всех в соборное единство духовную скрепу бытия. Не случайна эта вероисповедная проверка каждого новичка, вступающего в Запорожскую Сечь: «Здравствуй! Что, во Христа веруешь?» – «Верую!» – отвечал приходивший. – «И в Троицу Святую веруешь?» – «Верую!» – «И в церковь ходишь?» – «Хожу!» – «А ну, перекрестись!» Пришедший крестился. – «Ну, хорошо, – отвечал кошевой, – ступай же в который сам знаешь курень». Этим оканчивалась вся церемония».

Здесь каждый чувствует радость от найденного смысла жизни, радость от принятого на себя подвига по заповеди христианской: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». В знаменитой речи о товариществе Тарас Бульба говорит об особом родстве всех людей «по душе, а не по крови»: «Хочется мне вам сказать, панове, что такое есть наше товарищество. Вы слышали от отцов и дедов, в какой чести у всех была земля наша: и грекам дала знать себя, и с Царьграда брала червонцы, и города были пышные, и храмы, и князья, князья русского рода, свои князья, а не католические недоверки. Все взяли бусурманы, все пропало. Только остались мы, сирые, да, как вдовица после крепкого мужа, сирая, так же как и мы, земля наша! Вот в какое время подали мы, товарищи, руку на братство! Вот на чем стоит наше товарищество! Нет уз святее товарищества! Отец любит свое дитя, мать любит свое дитя, дитя любит отца и мать. Но это не то, братцы: любит и зверь свое дитя. Но породниться родством по душе, а не по крови может один только человек. Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не было таких товарищей».

Заповеди духовного родства отвечает основное историческое предназначение казачества, и Тарас по отношению к изменнику Андрию и мученику за веру Остапу возвышается над узами кровного родства, предпочитая им узы «небесного братства». «Сами обращения Тараса к запорожцам - „паны-братья“ – отчетливо напоминают соответствующие обращения „мужи-братья“ в Книге Деяний Апостольских, – отмечает исследователь Гоголя И. Виноградов. – Потому-то духовное родство превосходит у запорожских рыцарей не только любовь к женщине, но побеждает и самую смерть, давая утешение в предсмертные минуты».

«Узы этого братства, – писал Гоголь о казаке в статье „О малороссийских песнях“, – для него выше всего, сильнее любви… умирающий казак… собирает все силы, чтобы не умереть, не взглянув еще раз на своих товарищей… Увидевши их, он насыщается и умирает».

Таким же утешением – от лицезрения близкого человека, а еще более от сознания исполненного долга – «насыщается» Остап в предсмертные минуты. Отцовское «Слышу!» становится здесь слышанием Самого Небесного Отца. «Ему первому приходилось выпить эту тяжелую чашу», – говорит автор о муках, предстоящих Остапу. Упоминание о «тяжелой чаше» прямо обращается к словам Спасителя: «И, отшед немного, пал на землю и молился, чтобы, если возможно, миновал Его час сей; и говорил: Авва Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты» (Марк., гл. 14, 35-36). Следующее далее описание казни Остапа перекликается с гефсиманским молением Сына к Своему Небесному Отцу перед Его крестными страданиями.

Так же как взывающий с колен Спаситель «услышан был за Свое благоговение», так Остап, подобно другим христианским мученикам и исповедникам, получает утешение, слышит «таинственный», «ужасный» для других «зов» в свои предсмертные минуты. «Но когда подвели его к последним смертным мукам – казалось, как будто стала подаваться его сила… Он не хотел бы слышать рыданий и сокрушения слабой матери или безумных воплей супруги… хотел бы он теперь увидеть твердого мужа, который бы разумным словом освежил его и утешил при кончине. И упал он силою и воскликнул в душевной немощи: „Батько! где ты? Слышишь ли ты?“ – „Слышу!“ – раздалось среди всеобщей тишины, и весь миллион народа в одно время вздрогнул».

В статье «Скульптура, живопись и музыка» Гоголь писал: «Никогда не жаждали мы так порывов, воздвигающих дух, как в нынешнее время, когда наступает на нас и давит вся дробь прихотей и наслаждений, над выдумками которых ломает голову наш XIX век. Все составляет заговор против нас; вся эта соблазнительная цепь утонченных изобретений роскоши сильнее и сильнее порывается заглушить и усыпить наши чувства». Искушаются этим же соблазном и запорожские казаки. «Тогда влияние Польши начинало уже сказываться на русском дворянстве. Многие перенимали уже польские обычаи, заводили роскошь, великолепные прислуги, соколов, ловчих, обеды, дворы. Тарасу было это не по сердцу… Вечно неугомонный, он считал себя законным защитником православия».

В VII главе повести есть контрастная картина высыпавшего на вал осажденного города Дубны польского войска и войска запорожцев: «Польские витязи, один другого красивей, стояли на валу. Медные шапки сияли, как солнца, оперенные белыми, как лебедь, перьями…» Иначе выглядит запорожское войско: нет ни на ком золота, нет претензии на роскошь: «Не любили казаки богато выряжаться на битвах; простые были на них кольчуги и свиты».

Но вот польстился же корыстью уманский куренной Бородатый: нагнулся, чтобы снять с убитого врага дорогие доспехи, и пал от руки неприятеля – «не к добру повела корысть козака». И Андрий, изменивший казацкому братству, такой стал «важный рыцарь»: «…и наплечники в золоте, и нарукавники в золоте, и зерцало в золоте, и шапка в золоте, и по поясу золото, и везде золото, и все золото». Да и в самой Сечи охотников «до золотых кубков, богатых парчей, дукатов и реалов» было, по словам Гоголя, немало. И хоть не ценили такое добро запорожцы, зато ценили водку да горилку, ради которых охотно спускали добытое богатство с рук.

Первый, кто попался Тарасу с сыновьями при въезде в Запорожскую Сечь, был казак, спавший на самой середине дороги, раскинув руки и ноги. А поскольку Сечь «и слышать не хотела о посте и воздержании», ее пиршества превращались в «бешеное разгулье веселости». Так вот и погиб от руки неприятеля перепившийся Переяславский курень. «Ни поста, ни другого христианского воздержания не было: как же может статься, чтобы на безделье не напился человек?» – оправдываются казаки перед Тарасом. Да и сам этот воин за веру православную гибнет ради «спасения»… люльки с табаком.

Тарас отдает сыновей по двенадцатому году в Киевскую академию: все сановники тогдашнего времени делали так. Но к духовному просвещению казаки относились формально: получалось оно с тем, «чтобы после совершенно позабыть его». Элементы язычества в поведении запорожского войска проявляются не только в пьяных разгулах, но и в ходе самой битвы. Андрий переживает в бою «бешеное упоение»: «…что-то пиршественное зрелось ему в те минуты, когда разгорится у человека голова, в глазах все мелькает и мешается, летят головы, с громом падают на землю кони, а он несется как пьяный». С этим связана и месть, нехристианская казачья жестокость: «Не уважили козаки чернобровых панянок, белогрудых, светлоликих девиц; у самых алтарей не могли спастись они: зажигал их Тарас вместе с алтарями».

Гоголь объясняет эту жестокость тем, что «поднялась вся нация, ибо переполнилось терпение народа, – поднялась отмстить за посмеянье прав своих, за позорное унижение своих нравов, за оскорбление веры предков и святого обычая, за посрамление церквей, за бесчинства чужеземных панов, за угнетение, за унию, за позорное владычество жидовства на христианской земле – за все, что копило и сугубило с давних времен суровую ненависть козаков».

Но поражение Тараса в войне, поднятой за веру, связано в первую очередь с отступлением от веры как его самого, так и всех запорожцев. О забвении козацким народом христианских заповедей в брани со злом специальная речь у Гоголя в следующей повести – «Вий». В основе ее – тема, традиционная в житийной литературе: борьба христианина с сатанинскими силами. Но повесть «Вий» – это антижитие. Поражение Хомы Брута объясняется просто: он плохой христианин.

Вся ватага киевских семинаристов удивляет встречных коренным нарушением христианских заповедей будущими хранителями православной веры: «…от них слышалась трубка и горилка иногда так далеко, что проходивший мимо ремесленник долго еще, остановившись, нюхал, как гончая собака, воздух». Чертыхание не сходит с языка Хомы Брута. Он же, «непристойно сказать, ходил к булочнице против самого Страстного четверга». Явившись в церковь читать отходную перед гробом ведьмы-панночки, Хома думает с сожалением: «Эх, жаль, что во храме Божием не можно люльки выкурить!» Да и сам этот храм – свидетельство давнего небрежения козаков своей святыней: деревянный, почерневший, убранный зеленым мхом, с ветхим иконостасом и совершенно потемневшими образами. Но зато двери панских амбаров разукрашены на славу. «На одной из них нарисован был сидящий на бочке козак, державший над головою кружку с надписью: „Все выпью“. На другой фляжка, сулеи и по сторонам, для красоты, лошадь, стоявшая вверх ногами, трубка, бубны и надпись: „Вино – козацкая потеха“».

Все бесовские «прелести» и безумные страхи, наполняющие жизнь героев «Вия», Гоголь считает Божеским попущением за грешную жизнь, наказанием за отступничество от веры. В статье 1846 года «Страхи и ужасы России» Гоголь пишет о беде, подстерегающей народ, уклонившийся от христианских заповедей: «Вспомните Египетские тьмы, которые с такой силой передал царь Соломон, когда Господь, желая наказать одних, наслал на них неведомые, непонятные страхи и тьмы. Слепая ночь обняла их вдруг среди бела дня; со всех сторон уставились на них ужасающие образы; дряхлые страшилища с печальными лицами стали неотразимо в глазах их; без железных цепей сковала их всех боязнь и лишила всего: все чувства, все побуждения, все силы в них погибнули, кроме одного страха».

Гибнет Хома Брут «оттого, что побоялся». Обуявший его страх – возмездие за неправедную жизнь. Повесть завершается описанием страшного «запустения на месте святе»: «Вошедший священник остановился при виде такого посрамления Божьей святыни и не посмел служить панихиду в таком месте. Так навеки и осталась церковь с завязнувшими в дверях и окнах чудовищами, обросла лесом, корнями, бурьяном, диким терновником; и никто не найдет теперь к ней дороги».

Завершает «Миргород» «Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Действие в ней переносится из далекого прошлого в современность, к измельчавшим потомкам козаков. В этой повести изощряется талант Гоголя изображать «пошлость пошлого человека». Речь идет не о героической битве, а о никчемной тяжбе двух миргородских обывателей, «столпов» провинциального городка. Тяжба возникла случайно по ничтожному поводу: Иван Никифорович в пустейшей ссоре обозвал Ивана Ивановича «гусаком». Комический эффект здесь извлекается из контраста между формой изложения и вложенным в нее содержанием.

Повествование ведется от лица миргородского обывателя, который смотрит на героев снизу вверх как на образцовых граждан города. Он с восхищением описывает характеры, образ жизни этих «достойнейших людей»: «Славная бекеша у Ивана Ивановича! отличнейшая! А какие смушки!» «Прекрасный человек Иван Иванович! Какой у него дом в Миргороде!» В повествование включается комический прием «овеществления» человека, который будет широко использоваться далее. Каждой похвале, которую расточает рассказчик своим героям, соответствует комически взрывающее эту похвалу содержание: «Прекрасный человек Иван Иванович! Он очень любит дыни». «Прекрасный человек Иван Иванович! Его знает и комиссар полтавский!» Богомольный человек Иван Иванович! Каждый воскресный день в своей бекеше посещает он церковь, а по окончании службы обходит нищих «с природной добротой»: «Откуда ты, бедная?» – «Я, паночку, из хутора пришла: третий день, как не пила, не ела…» – «Бедная головушка, чего же ты пришла сюда?» – «А так, паночку, милостыни просить, не даст ли кто-нибудь хоть на хлеб». А когда старуха протягивает руку за подаянием, Иван Иванович говорит: «Ну, ступай же с Богом. Чего ж ты стоишь? ведь я тебя не бью!»

Смех Гоголя в повести приближается порой к гротеску. Таково, например, известное сравнение героев: «Голова у Ивана Ивановича похожа на редьку хвостом вниз; голова Ивана Никифоровича на редьку хвостом вверх». Или: «Иван Иванович несколько боязливого характера. У Ивана Никифоровича, напротив того, шаровары в таких широких складках, что если бы раздуть их, то в них можно бы поместить весь двор с амбарами и строением». Ничтожество героев раскрывает начавшаяся между ними тяжба. Чистый вздор является поводом для «борьбы», в которой каждый старается как можно злее навредить другому. Злонамерение полностью овладевает их душами, превращаясь в цель и смысл жизни.

Василий Зеньковский писал: «Тема пошлости есть, таким образом, тема об оскудении и извращении души, о ничтожности и пустоте ее движений при наличности иных сил, могущих поднимать человека. Всюду, где дело идет о пошлости, слышится затаенная грусть автора, – если не настоящие „слезы сквозь смех“, то скорбное чувство трагичности всего, к чему фактически сводится жизнь человека, из чего она фактически слагается. Пошлость есть существенная часть той реальности, которую описывает Гоголь».

Пошлость в гоголевских персонажах – категория не только эстетическая, но и религиозная. Иван Иванович с Иваном Никифоровичем пошлы не просто ничтожеством своих дрязг и судебных тяжб. И. А. Виноградов и В. А. Воропаев, комментаторы девятитомного собрания сочинений Гоголя (М., 1994), отметили, что смысла «Повести» не понять без сопоставления ее с откровениями Писания. «Мирись с соперником своим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта» (Мф., 5, 25-26). «И то уже весьма унизительно для вас, что вы имеете тяжбы между собою. Для чего бы вам лучше не оставаться обиженными? для чего бы вам лучше не терпеть лишения?» (1 Кор., 6, 7). «Итак, облекитесь, как избранные Божии, святые и возлюбленные, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение, снисходя друг другу и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу, как Христос простил вас, так и вы» (Кор., 3, 12-13).

Гоголевские персонажи нарушают эти заповеди, то есть совершают богоотступничество. Раскрывая губительность пошлости, Гоголь вкладывает в уста старика Муразова (во втором томе «Мертвых душ») одну из самых задушевных своих мыслей, обращенных к Чичикову: «Не то жаль, что виноваты вы стали перед другими, а то жаль, что перед собою стали виноваты – перед богатыми силами и дарами, которые достались в удел вам. Назначенье ваше – быть великим человеком, а вы себя запропастили и погубили».

По мере того как «Повесть…» движется к концу, изменяется ее тональность. В финале автор встречается с героями в миргородском храме. День праздничный, а церковь пуста. «Свечи при пасмурном, лучше сказать – больном дне, как-то были странно неприятны; темные притворы были печальны; продолговатые окна с круглыми стеклами обливались дождевыми слезами». «Запустение на месте святе» довершает Иван Иванович: «Уведомить ли вас о приятной новости?» – «О какой новости?» – спросил я. – «Завтра непременно решится мое дело…»

Смех в финале сменяется слезами. Плачет природа, пустеет Божий дом, и комическое одушевление сменяется, по словам Белинского, «чувством грусти и глубокого уныния». «Я вздохнул еще глубже и поскорее поспешил проститься, потому что ехал по весьма важному делу и сел в кибитку. Тощие лошади, известные в Миргороде под именем курьерских, потянулись, производя копытами своими, погружавшимися в серую массу грязи, весьма неприятный для слуха звук. Дождь лил ливмя на жида, сидевшего на козлах и накрывшегося рогожкою. Сырость меня проняла насквозь. Печальная застава с будкою, в которой инвалид чинил серые доспехи свои, медленно пронеслась мимо. Опять то же поле, местами изрытое, черное, местами зеленеющее, мокрые галки и вороны, однообразный дождь, слезливое без просвету небо. – Скучно на этом свете, господа!»

Таким образом, книга повестей «Миргород», написанная в продолжение «Вечеров…», обостряет тот конфликт между героическим прошлым и пошлой современностью, который прозвучал в финале «Вечеров…» в повести «Иван Федорович Шпонька и его тетушка». Мир «старосветских помещиков», в котором, как догорающая свеча, истончается и истекает последним дымком духовный огонь, сменяется высоким героическим взлетом украинского средневековья в «Тарасе Бульбе». Но и в этой героической эпопее, раскрывающей плодотворное зерно национального духа, появляются драматические конфликты, симптомы будущего распада. Духовные истоки этого распада раскрываются в повести «Вий», а современные их последствия – в повести о ссоре.

Иначе определяет общий замысел и сквозную идею «Миргорода» И. А. Есаулов. Он считает, что «в мифопоэтическом контексте понимания эстетический сюжет рассмотренного цикла повестей – это модель деградирующего в своем развитии мира. Образно говоря, „золотому“ веку, в котором жили „старосветские люди“ первой повести сборника, находившегося в гармонии еще не с обществом, а с природой (это еще „доисторическое“, мифологическое время), приходит на смену век „серебряный“ в „Тарасе Бульбе“, где герои уже имеют врагов и есть насильственная смерть. „Медный“ век представлен в „Вии“, главный герой которого находит врага в своей собственной субъективности, и, наконец, „железный“ – в „Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем “ . Здесь пустая, бессодержательная вражда становится символом недолжного существования обособившихся от былого „товарищества “ людей».

автора Гаркушев Евгений

Цветная Ночь Сборник Рига: Снежный ком, 2010. -528 с(Серия "Фантастика").2000 экз."Цветная ночь" собрала молодые имена, представителей "Седьмой волны". Среди них есть авторы малоизвестные, есть и давно состоявшиеся, знакомые широкому читателю. К числу последних можно отнести Ивана

Из книги Литературные заметки. Книга 1 ("Последние новости": 1928-1931) автора

Из книги Литературные заметки. Книга 2 ("Последние новости": 1932-1933) автора Адамович Георгий Викторович

СТИХИ: «Невод».- Сборник берлинских поэтов. Берлин,1933. «Скит». - Сборник пражских поэтов. Прага, 1933. «Без последствий». - Сборник стихов П. Ставрова. Париж, 1933 Передо мной – несколько тоненьких, скромных, аккуратных книжек: сборник берлинских поэтов, сборник пражских

Из книги Критика автора Писарев Дмитрий Иванович

«Сборник стихотворений иностранных поэтов»

Из книги Все произведения школьной программы по литературе в кратком изложении. 5-11 класс автора Пантелеева Е. В.

«Тарас Бульба» (Повесть из цикла «Миргород») Пересказ IТарас Бульба встречает своих сыновей, которые учились в Киевской бурсе и теперь приехали домой к отцу. Это были два дюжие молодца, крепкие, здоровые. Тарас посмеивается над одеждой сыновей, те, не ожидая такого приема,

Из книги История русской литературы XIX века. Часть 2. 1840-1860 годы автора Прокофьева Наталья Николаевна

Цикл повестей «Миргород» (1835) После выхода «Миргорода» в свет 22 марта 1835 г. Гоголь написал своему другу М. Максимовичу: «Посылаю тебе «Миргород» <…> я бы желал, чтобы он прогнал хандрическое твое расположение духа… Мы никак не привыкнем глядеть на жизнь как на

Из книги Милосердная дорога автора Зоргенфрей Вильгельм Александрович

Анализ повестей с точки зрения их места в общем замысле цикла Так по внешнему ряду «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» есть печальная и скучная история ссоры двух обывателей, двух друзей, «единственных друзей». И эта ссора по совершенно

Из книги Русская литература в оценках, суждениях, спорах: хрестоматия литературно-критических текстов автора Есин Андрей Борисович

СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СБОРНИК Пробуждение Потока (пародия-шутка) 1 Граф Толстой Алексей не довел до конца Свою повесть о храбром Потоке; Двести лет он заставил проспать молодца И притом не подумал о сроке. «Пробужденья его, - он сказал, - подождем, Что увидит

Из книги Статьи о русской литературе [антология] автора Добролюбов Николай Александрович

В.Г. Белинский О русской повести и повестях г. Гоголя («Арабески» и «Миргород») <…>Отличительный характер повестей г. Гоголя составляют – простота вымысла, народность, совершенная истина жизни, оригинальность и комическое одушевление, всегда побеждаемое глубоким

Из книги Статьи о русской литературе [сборник] автора Белинский Виссарион Григорьевич

О русской повести и повестях г. Гоголя («Арабески» и «Миргород») <<...>> Поэзия двумя, так сказать, способами объемлет и воспроизводит явления жизни. Эти способы противоположны один другому, хотя ведут к одной цели. Поэт или пересоздает жизнь по собственному идеалу,

Из книги Три критические статьи г-на Имрек автора Аксаков Константин Сергеевич

Из книги Гоголь автора Соколов Борис Вадимович

III. Петербургский сборник, изданный Некрасовым Неутомим Петербург! Надо отдать ему справедливость. Толстые номера журналов и более или менее толстые сборники появляются один за другим. Деятельность необыкновенная. Да надо знать еще, какая эта деятельность, скажут

Из книги Гоголь: Творческий путь автора Степанов Николай Леонидович

Из книги автора

Глава 3 «Миргород» 1Взгляды Гоголя, его идейные позиции складывались в тот тяжелый период реакции, который последовал за подавлением восстания дворянских революционеров-декабристов и предшествовал новому этапу освободительного движения революционных разночинцев.

Н.В.Гоголь - мастер слова и деталей, сатирик и прозаик. Новый этап в творчестве Николая Гоголя открыл цикл рассказов «Миргород», в котором продолжил поднимать вопросы и проблемы об уничтожении крепостного права. Те произведения, которые он поместил в свой сборник, показывает помещичий быт и нравы, где совсем отсутствует красота или романтика. Человеческая жизнь состоит из мелких интересов и разных мелочей. Но все существование помещиков подчиняется лишь только корысти и пошлости.

История создания

Цикл рассказов, который Н.Гоголь объединил в один сборник, был создан писателем в 1835 году. Некоторые источники указывают, что это был февраль. Все рассказы, которые были помещены сюда, имеют много общего. Так, общими чертами стали следующие моменты:

Все они основаны на украинском фольклоре.
Прототипами многих персонажей стали реальные люди, которые жили на Украине или даже были его родственниками.
Каждую повесть из сборника можно читать и по отдельности, не теряя при этом ее содержания.

В то время, когда шла работа над повестями из этого сборника, автор Гоголь заинтересовался историей, поэтому его художественное мышление глубоко проникает в исторический аспект. Известно, что увлекаться изучением историей Николай Гоголь начал еще обучаясь в гимназии, затем последовало преподавание истории в Патриотическом институте, где автор успешно проработал более четырех лет. Уже в то время он начинает собирать материал для своих новых произведений, задумывая огромное многотомное издание истории своей страны и географии Украины. Уже в то время он делает и первые наброски, которые помогут создать и сборник «Миргород».

Сборник вышел в печать двумя томами, где в каждой книге содержалось по две повести. Апполон Григорьев так написал об этой книге:

«Во всем этом слышится тоска самого поэта и невольно переходит на читателя».

Все рассказы имеют не только разные размеры, но они и противоположны по своему содержанию, но события в них отражают грандиозность замысла автора. Грустные размышления автора над жизнью наши отражение в повестях. Он анализирует жизнь в Малороссии и грустит о том, что она так сильно изменилась.

В знаменитый цикл повестей вошли четыре повести, которые различны по своему содержанию. В каждой гоголевской книге содержится по два произведения. Итак, следующие повести вошли в этот сборник:

☛ «Старосветские помещики».
☛ «Тарас Бульба».
☛ «Вий».
☛ «Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем».

Открывает гоголевский сборник повесть «Старосветские повести», где автор изобразил патриархальную идиллию. Главные герои добрые и простые люди, которые жили в маленьком и чистом домике. Все желания героев сводились только к их жилью в этом домике. Пульхерия Ивановна с утра до вечера была занята домашними хлопотами, но при этом каждое желание супруга тут же исполнялось. Афанасий Иванович любил все те кушанья, которые готовились в доме целыми днями под присмотром его жены. Любил помещик и мило подшутить над своей супругой. Тихо и спокойно проходила деревенская жизнь этих пожилых дворян-помещиков.

Когда случайно к ним заезжал какой-либо гость, то они радостно встречали его. Пытаясь угостить всем, что было у них в доме. Даже умирая, главная героиня четко давала приказания дворовым девкам о том, как ухаживать за ее супругом. Но Афанасий Иванович не смог жить без Пульхерии Ивановны, скучал и постоянно плакал, а потом и умер. Даже после смерти он желал быть со своей милой супругой. Эта гоголевская повесть несет в себе теплоту человеческих отношений и сострадание.

Прекрасен казацкий атаман Тарас Бульба, когда он сражается, защищая свою родную землю. Но повесть «Тарас Бульба» рассказывает о трагической судьбе этого атамана. В начале повести мы видим счастливую семью, где мать и отец встречают радостно двух сыновей, которые окончили учебу и вернулись домой. Материнское сердце чувствует тревогу, но Тарас настолько сильно гордится своими сыновьями, что решает испытать их в бою. В это время поляки стали притеснять Малороссию, и чтобы защитить свою землю запорожские казаки решили с ними сразиться. Но эта битва, эти сражения приносят большое горе в жизнь атамана, и полностью уничтожает ее.

Жену Тараса Бульба, пока он сражался, убили польские шляхи. Но и сыновья, которые показали себя в первом бою смелыми и отважными, погибают. Но гибнут они по-разному. Остап сражается как настоящий казак, попадает в плен и умирает всенародно мученической смертью. Андрий умирает от рук своего отца. Променяв свою родину на любовь прекрасной панночки, он выбрал себе судьбу. В конце повести и сам Тарас гибнет. автор вкладывает в уста героя слова о том, что русская земля все равно поднимется и восторжествует ее сила и мощь над другими странами и государствами.

Героем гоголевской повести «Вий» становится студент киевской семинарии, который во время летних каникул встречается с ведьмой. Но эта встреча повлияла и на последующую судьбу Хомы Брута. Он в ту ночь победил ведьму, которая сначала превратилась в старуху, а потом в прекрасную панночку. Но он так сильно избил ее, оседлав и катаясь на ней, что когда он покидал сарай, где остановился перед встречей с нечистой силой, то ведьма лежала без движения. Он вернулся в родные стены семинарии, но пробыл он здесь недолго, так как его тот же отослали в отдаленную деревню, отпевать панночку. Перед смертью дочь пана сотника потребовала Хому, и вот теперь он вынужден был исполнять желание умершей.

Но уже в первую ночь, только взглянув на умершую, Хома признал в ней ту самую ведьму, с которой повстречался накануне и мечтал забыть об этой встрече. Но выйти из церкви семинарист никак не мог, так как дверь заботливо заперли. Но ночь вышла неспокойная: всю ночь пыталась мертвая панночка, вылетев и гроба, схватить Хому. И лишь только круг, очерченный им, да молитвы спасали молодого духовника. Но как только пропели петухи, то ведьма успокоилась и снова улеглась в гроб. Еще хуже пришлось Хоме на следующую ночь, когда ведьма0паночка вызвала к себе на помощь и нечистую силу. И опять спас Хому круг, им очерченный.

На третий день, понимая, какая страшная ночь ему предстоит, духовник панночки попытался сбежать, но его поймали и вернули обратно. И вот наступила третья ночь. Теперь ведьма призвала к себе не только нечистую силу, но и страшного вия. Долго не смотрел Хома на этого ужасного гнома, но уже под самое утро взглянул и умер. Но и сама нечисть погибла, не успев о последнего петушиного крика выбраться из церкви.

В гоголевском произведении «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» повествуется о том, как два друга –помещика поссорились из-за ружья. Обозвав гусаком, один из друзей разрушил то, что хранили они годами.

Теперь вчерашние друзья стали врагами и затеяли судебную тяжбу, которая длилась десятилетиями.

Композиция и проблематика сборника

В «Миргороде» автор предстает перед читателями как настоящий художник, который смело показывает проблемы современного общества. Писатель выступает противником тех порядков, которые были заведены у старосветских помещиков. Когда он рассказывает, например, об Иване Ивановиче и Иване Никифоровичем, то показывает насколько глупа та ситуация, в которой они оказываются. И говорить автор о своих героях и их поступках с горечью и гневом. Смысл повести сводится к тому, что забавная анекдотическая история превращается в настоящую драму.

Героев автор описывает с сатирой, описывая «природную доброту» к нищим, похожее на жестокость, одного и доброты души другого. Высмеивает в повести автор и мир чиновников, которые постоянно пьяны и совсем не думают о делах. Композиция гоголевского сборника показывает восприятие автором действительности, но это и его художественный поиск. Все повести в сборнике связаны общей идеей и замыслом. Но отличаются стилевыми особенностями. В повести о двух помещиках, которые разругались из-за ружья, автор использует сатирическую иронию, как прием для изображения реального мира.

Повесть о старосветских помещиках ведется от лица простодушного рассказчика. Он наивно восторгается помещиками. Но позицию рассказчика автор не поддерживает. Можно сказать, что гоголевская ирония распространяется и на рассказчика, который помогает автору более полно раскрыть свою позицию. Поэтому его сборник «Миргород» - это некий суд над пошлостью людей, суд над тем помещичьим строем, который порождает столько пороков и несправедливость.

Критические оценки сборника

Последнюю повесть сборника критики приняли очень враждебно, посчитав ее грязной и дурной. Но вот повести первой части кажутся более чувственными. Сенковский отрицательно оценил и повесть «Вий», но не понравилось ему и название всего сборника, посчитав непонятным название книги, переписанное с название уездного полтавского города.

Критик Шевырев принимает все повести, кроме «Вия», отмечая и чувствительность, и патриотичность, и даже «простодушный» комичность его произведений. Он назвал их «безвредной бессмыслицей». Многие критики и писатели сошлись на едином мнении о том, что гоголевский сюжет прост и занимателен, увлекателен и величествен, как и сама природа. Разные литературные группировки того времени старались истолковывать гоголевские произведения по-своему. Но все они восхищаются многогранностью сюжета произведения.

Пушкин дал беглый анализ о том, что гоголевские произведения трогательные и заставляют смеяться сквозь слезы грусти и том, что автор идет вперед и развивается. Опальный поэт считает, что Гоголь еще заставит всех о себе говорить.

Но интересен отзыв Белинского о гоголевском сборнике. В первом своем высказывании критик бегло коснулся оригинальной гоголевской фантазии. Он сообщил о том, что таких необыкновенных явлений еще не было. Но уже в следующем своем высказывании Белинский называет писателя Гоголя самобытным и независимым талантом.

После выхода «Миргорода» в свет 22 марта 1835 г. Гоголь написал своему другу М. Максимовичу: «Посылаю тебе «Миргород» <…> я бы желал, чтобы он прогнал хандрическое твое расположение духа… Мы никак не привыкнем глядеть на жизнь как на трынь‑траву, как всегда глядел козак… Чем сильнее подходит к сердцу старая печаль, тем шумнее должна быть новая веселость».

В статье «Несколько слов о Пушкине», вошедшей в «Арабески», он сформулировал мысль несколько иначе: «Чем предмет обыкновенное, тем выше нужно быть поэту, чтобы извлечь из него необыкновенное и чтобы это необыкновенное было между прочим совершенная истина».

Кажется, обе эти тенденции проявились в цикле «Миргород», замышленном Гоголем вначале как продолжение «Вечеров». Собственно, одна из повестей «Миргорода» – «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» была уже ранее опубликована во второй книге альманаха «Новоселье» с подзаголовком «Одна из неизданных былей Пасичника рудаго Панька» (так в оригинале) и с датой «1831» (вспомним также упоминание в повести персонажей‑рассказчиков «Вечеров» – Фомы Григорьевича и Макара Назаровича). Также и на обложке «Миргорода» стоял первоначально подзаголовок: «Повести, служащие продолжением «Вечеров на хуторе близь Диканьки».

«Миргород», действительно, во многих отношениях мог считаться продолжением «Вечеров». Действие в нем по‑прежнему было приурочено к Украине. Только Диканька, бывшая в первом цикле своеобразной эмблемой Вселенной, теперь переместилась в более прозаический город Миргород. Как и «Вечера», второй гоголевский прозаический цикл отчетливо делился на две части: «Старосветские помещики», «Тарас Бульба» – и «Вий», «Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», что в свою очередь создавало параллельную рифмовку двух повестей из современной жизни: «Старосветские помещики» и «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», и двух повестей из украинского прошлого, одна из которых («Тарас Бульба») явно тяготела к жанру исторического повествования, а другая («Вий») – фантастического. Причем каждая из них в определенном смысле продолжала тенденцию, уже намеченную в «Вечерах на хуторе близ Диканьки». Так, повести из современной жизни соотносились с «Иваном Федоровичем Шпонькой и его тетушкой»; «Вий» скорее продолжал традицию страшных повестей первого цикла и, в первую очередь, «Вечера накануне Ивана Купала», а «Тарас Бульба» по своей исторической тематике соотносился со «Страшной местью».

При этом достаточно широко бытует представление, что общая тенденция Гоголя в Миргороде – решительная перемена в предмете изображения. Вместо сильных и резких характеров – пошлость и безликость обывателей; вместо поэтических и глубоких чувств – вялотекущие, почти рефлекторные движения. Наконец, вместо казацкой, сельской среды – среда мелкопоместная и помещичья, а вместо хитроумных проделок влюбленных – мелочные заботы, неприятности и тяжбы. Не говоря о том, что это несправедливо в отношении «Вия» и тем более «Тараса Бульбы», при более пристальном прочтении очевидно, что это утверждение не совсем справедливо даже и в отношении миргородских повестей из современной жизни. По крайней мере, в него следует внести ряд уточнений.

■
■
■
■
■

В сборнике Николая Васильевича Гоголя «Миргород» все повести связаны между собой, хотя каждое произведение несёт самостоятельную смысловую нагрузку и может предлагаться как отдельный авторский труд.

Многотомник был задуман в период, когда Гоголь увлёкся исторической наукой и повёл читателя по Малороссии, рассказывая разные истории, поражающие воображение.

На суд читателя работы писателя были представлены в 1834-1835 годах и вышли в двух томах. В первый том вошли повести: «Старосветские помещики» и «Тарас Бульба». Во второй: «Вий» и «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем».

Идея сборника «Миргород»

Если читать произведения в том хронологическом порядке, в котором их предлагает автор, открывается совершенно новый смысл изложенного материала. Писатель словно показал, как человек может деградировать, скатываясь от идиллии к полному хаосу.

Гоголевский юмор становится совсем другой. Теперь он резче и острее, словно «смех сквозь слёзы». Николай Васильевич понял, что жизненные противоречия и контрасты совсем не случайны - они носят социальный оттенок. Это он и отразил в своих повестях.

Первая повесть «Старосветские помещики»

Рассказчик безо всякой иронии сравнивает своих главных героев, стариков Афанасия Ивановича и Пульхерию Ивановну, с героями античного мифа - Филемоном и Бавкидой, прославившихся тем, что в дар за оказанные услуги богам, попросили себе смерти в один день.

Боги не только наградили Филемона и Бавкиду долгой жизнью и смертью в один день, но и после совместного ухода из жизни человеческой, дали им жизнь деревьев, имеющих один общий корень.

Такие образные сравнения Гоголь подобрал, чтобы максимально выразить ту привязанность старых людей друг к другу, ту идиллию отношений, которая может сохраниться через десятилетия. Любовный мирок пожилых супругов - это гавань идиллии отношений, вызывающая слёзы умиления.

Многими, включая критиков, история о двух стариках была не понята. Читатели решили, что писатель обличает помещичий быт, показывая, как пусто и безвкусно живут землевладельцы.

На самом деле автор раскрыл целых две темы. Во-первых, показано противостояние между Старым Светом и низшими малороссам, тем, кто остался жить в провинции, соблюдая многолетние устои, и, теми, кто уехал в Петербург развивать новое капиталистическое общество. Пришло время новых реформ, деревни разваливались. Ведь после смерти Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны, их дальний родственник, сдавая имение в опеку, наблюдает полнейший развал.

Во-вторых, раскрыта тема любви, в которой нет места пороку. Той любви, о которой говорят: «До гробовой доски». Недаром рассказчик вводит эпизод с молодым человеком, пылающим страстью. Этот персонаж, то стреляется - его лечат, то бросается под карету - его лечат, а, в конце концов, он находит утешение в новой влюблённости. Старое же поколение, которое ни о каких страстях давно не думает, составляет единое неразрывное целое.

Сюжет

Уединённая жизнь пожилой бездетной супружеской пары, Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны, в отдалённой деревни Малороссии, занята заботами о небольшом домике и всевозможных припасах.

Эти старики не замечают, что их обворовывают приказчик и лакеи. Но им всего хватает. Это щедрые добрые люди. Пульхерия Ивановна угадывает желания своего мужа, а Афанасий Иванович подшучивает и «пугает» её. Это настоящая гармония двух любящих сердец.

Предвестником беды становится пропажа хозяйской кошечки, которая, появившись, через три дня снова пропала, уже навсегда. Старушка говорит, что это предвестие смерти. Но прежде чем умереть барыня приказывает ключнице Явдохе следить и ухаживать за своим мужем. В скором времени Пульхерия Ивановна действительно умирает.

Для пожилого барина это такой удар, что он не может утешиться. Проходит время, но тоска не покидает Афанасия Ивановича. Он видит свою супругу во всех предметах, силится выговорить её имя и слёзы не высыхают на его лице.

Однажды, по прошествии пяти лет, он слышит голос своей супруги, оживляется, ведь это зовёт его Пульхерия Ивановна. Это возможность снова быть рядом с ней… Его желание быть похороненным рядом с женой было исполнено.

Вторая повесть «Тарас Бульба»

Здесь Николай Васильевич ставит вопрос ребром: «Что хорошо? Что плохо?» К героям заявлены повышенные требования. Им приходится делать выбор между добром и злом, патриотизмом и предательством. Всем героям - Тарасу, Остапу, Андрию - приходится выбирать свою дальнейшую долю.

Николай Васильевич старался показать жизнь казаков, какой она была на самом деле. Патриархальный уклад жизни, походы, войны, верность Отчизне, защита своей православной веры. Не первый раз писатель поднимает вопрос о том, насколько человек готов далеко зайти ради своей любви. Но если, например, в повестях «Майская ночь, или Утопленница» или «Ночь перед Рождеством» речь шла о сделке с нечистью, то в «Тарасе Бульба» речь идёт о сделке с собственной совестью.

Автор противопоставляет две цели: великую героическую, в лице Тараса, в лице Остапа, и личную корыстную, в лице Андрия. Нужно сказать, что рассказчик обошёлся очень жёстко со всеми своими персонажами. В конце произведения все главные гоголевские герои погибли.

Эти смерти тоже имеют своё противопоставление. Одно дело смерть ради Отечества, ради счастья своего народа, и совсем другое - бесславная смерть предателя.

Вопрос предательства литератор рассмотрел под разным углом. В сцене гибели Андрия вниманию представлены и его мысли, и мысли его отца. Не все знают, что в первой редакции, Гоголь, представил Андрия подлым трусом, прятавшимся за спины товарищей, молившем отца о пощаде.

Во втором издании своё отношение к Андрию писатель изменил, его позиция стала неоднозначной. Казак хоть и остался предателем, но представлен храбрым воином, с повышенным порогом глубокой чувствительности, что его и погубило. Он сделал свой выбор и перед лицом смерти не просит отца о пощаде, не раскаивается, и умирает с именем возлюбленной полячки на устах.

Сюжет

Казачий полковник Тарас Бульба встречает своих сыновей Остапа и Андрия, вернувшихся из Киевской академии. Он подшучивает над ними и даже затевает небольшой бой со старшим сыном, обмениваясь с ним не шуточными тумаками.

Старый вояка рад, что Остап готов за себя постоять. Проверить бы и Андрия, но тот уже обнимался с матерью.

По случаю приезда детей, Бульба закатывает пир, а хорошо подвыпив заявляет, что хочет отправить сыновей на Запорожскую Сечь. Да и сам он готов отправится с ними в поход, и искренне жалеет, что сейчас нет никакой войны.

Мать буквально обезумев от горя, всю ночь сидит возле своих спящих детей. Ей хочется чтобы ночь не кончалась. Ведь, возможно, сыновей она больше не увидит.

Но вот мужчины отправились в путешествие. Все думают о своём. Остап всё думает о матери, которая так убивалась, прощаясь с ними. У Андрия мысли заняты красавицей полячкой, с которой он познакомился в Киеве, и даже однажды побывал в её спальне, пробравшись туда через трубу.

Как только отряд добирается до Сечи, казаки сразу погружаются в разгульную жизнь. Братьям всё нравится, но отец не доволен. Бульба желает военных подвигов, да вот кошевой придерживается мирной доктрины.

Не без участия Тараса, казаки выбрали себе нового кошевого, который решает идти войной на Польшу. Казаки нагоняют страх на своих врагов, а Остап и Андрий превращаются в настоящих воинов.

При попытке взять богатый город Дубна, запорожцы получают отпор и принимают решение держать город в осаде.

В одну из ночей Андрия находит служанка полячки, в которую юноша безумно влюблён. Узнав что его возлюбленная голодает вместе со всей семьёй, парень нагружает мешок хлебом и тайно, через подземный ход идёт за татаркой.

Встретившись с любимой Андрий не раздумывая отрекается то друзей, брата, отца, Отчизны. Теперь он будет зачищать свою возлюбленную от своих бывших товарищей.

В эту же ночь к полякам прибывает подкрепление. Многие казаки, поскольку были пьяны и не оказывали сопротивления, либо убиты во сне, либо взяты в плен. Но беда не приходит одна - из Запорожья примчался гонец и сообщает, что на Сечь напали татары. Выхода нет, войско разделяется. Одна часть возвращается на Сечь, вторая остаётся осаждать Дубну.

Поляки узнав об ослаблении казачьего войска атакуют. Здесь в бою и встретился отец с сыном-предателем. Выманив Андрия в сторону, Бульба казнит своего сына, покорно подчинившегося родителю. В этой же битве Остап попадает в плен, а Тарас получает очень тяжёлое ранение.

Прошло полтора месяца, пока пожилой казак пришёл в себя. Он решает помочь своему сыну. При помощи угроз, денег и еврея Янкеля атаман добирается до Варшавы. Но Выкупить Остапа не получается.

Старый казак попадает на казнь собственного сына, которая была очень жестокой. Остап стойко выдержал все пытки, и только перед самой смертью он обратился к отцу, будто знал, что тот слышит его. Отозвавшись, Тарас выдал себя, но ему удалось сбежать.

Вернулся Бульбу с огромным войском. Месть старого атамана была страшна. Он сносил, рубил и палил огнём всё, что попадалось на его пути. Даже свои дивились такой ярости. Ни на какой мир, предлагаемый поляками и церковнослужителями он не согласен. Он жаждет мести и мстит за сына.

В одном из затяжных боёв Тарас уронил свою люльку. Замешкался, и его поляки успели окружить. Сопротивление старого казака было подавлено. Враги приковали Бульбу к дереву, для верности прибив гвоздями руки.

Но и здесь атаман думает о своём войске. Всё видя с возвышения, он даёт подсказки казакам и спасает их от верной гибели. А казаки, уйдя от погони, говорят о своём атамане.

Третья повесть «Вий»

Борьба со злом увеличивает обороты. Темные силы сгущают краски, и вступают в открытую борьбу с верой человека. А главный герой, Хома Брут, не выдерживает натиска нечисти. Он борется со злом, но ему попросту не хватает веры. И хотя героические искорки проскакивают в его поведении, персонаж этот изрядно измельчал.

Всё больше ощущается обречённость и безнадёжность. Автор всё глубже и шире смотрит на проблему борьбы дьявола с человеком. Это борьба двух начал - религиозного и мистического. Сам герой объединяет в себе эти два начала. Хома - это, по сути, Фома - один из учеников Христа, а Брут - это убийца Цезаря.

Герой борется с панночкой двумя методами, и с помощью молитв, и с помощью язычества, сам при этом оставаясь человеком не верующим, философом. Поэтому сил для борьбы с нечистью Хоме не хватило - и мистицизма, и веры было мало. Герой не устоял под напором обрушившихся на него бесов. Он погиб, как жертва безверия.

Сюжет

В самом начале каникул три бурсака идущие из Киева с целью репетиторствовать, сбились с дороги. На ночь просятся переночевать в одном отдалённом хуторе.

Хозяйка разложила путников, определив место Хоме Бруту в хлеву. А чуть позже явилась к нему сама и, вспрыгнув на плечи, заставила скакать по полям. Это ведьма, понял юноша и начал читать молитвы. Действительно, хватка ведьмы ослабела. Теперь у парня появилась возможность самому оседлать старуху, прихватить полено и отходить её как следует. Но вот уже перед ним лежит не ведьма, а прекрасная панночка.

В страхе бурсак решает прервать своё путешествие и возвращается в Киев. Но ректор бурсы даёт ему приказ, отправиться в дальний хутор к некому богатому сотнику, читать отходные молитвы по его умершей дочери, которую избили на прогулке. Это её предсмертное желание.

Ехать придётся под охраной, сотник прислал с кибиткой шесть казаков и спросил приехавшего парня, где он познакомился с его дочкой, но Хома и сам этого не знает. Однако, в гробу он узнаёт в панночке, ту самую ведьму.

К ночи его запирают в церкви, где стоит гроб. Юноша встаёт перед небольшим налоем и начинает читать молитвы. Ведьма подымается из гроба, но натыкается на очерченный философом вокруг себя круг. Она возвращается в гроб и начинает в нём летать по церкви. Но громкие молитвы и круг защищают Хому. Спасение - крик петуха.

Днём бурсак спит, пьёт водку, слоняется по селению. Приходит время идти в церковь второй раз.

Философ сразу чертит спасительный круг и громко читает молитвы. Когда он поднимает голову, труп стоит уже рядом. Мало того, в двери стучится нечистая сила и только крики петуха останавливают этот бесовской вертеп.

Поседевший юноша просит сотника отпустить его, но получает отказ. Тогда парень решает бежать, но его ловят.

Избежать третьей адской ночи философу не удалось. Гроб открыт, стучат зубы ведьмы, а Хома всё читает заклинания вперемешку с молитвами. Двери срываются с петель и несметная сила нечисти наполняет помещение. Этого мало. Ведьма кричит: «Приведите Вия». Приземистое косолапое чудище тяжело заходит в церковь. А ведьма отдаёт приказ поднять ему веки.

Теперь церковь зарастает бурьяном, терновником и скоро к ней никто не найдёт дороги.

А друзья Хомы Брута поминают его душу и уверяют: «Пропал он оттого что побоялся».

Четвёртая повесть «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»

Торжество зла над добром, глупости над умом - вот итог, к которому рассказчик подводит читателя.

Николай Васильевич показал задний двор человеческой натуры, где из пошлого неопрятного круговорота помещичьих страстей нет выхода.

Рассказ о помещиках полон сатиры, гротеска, иронии. Николай Васильевич, восхищается своими героями так, что читателю открывается весь сарказм низости, подлости и сутяжничества.

Гоголевские герои от скуки и безделья, чтоб хоть как-то разнообразить свою жизнь, ведут мелкую войну, которая становится смыслом их жизни. Они уже не могут выйти за рамки жизненного уклада, который сами же и создали. В этом и трагизм истории.

Сюжет

Иван Иванович и Иван Никифорович были соседями. Жили они в маленьком спокойном городе Миргороде. Эти господа были совсем разными. Иван Иванович был худощав, а Иван Никифорович был маленьким и толстеньким.

У Ивана Никифоровича было ружьё, пережиток боевых времён. Когда Иван Иванович увидел, что ружьё сушится вместе с бельём, он пришёл просить его в обмен на овёс и свинью. Никифорович отказал. Помещики поссорились и оскорбили друг друга нестерпимыми словами - дурак и гусак.

Иван Иванович подал в суд, но и Никифорович не отстаёт с жалобой. Юридически рассматривалось дело о нарушении границ, с одной стороны, и причинённом ущербе, с другой стороны. Один помещик строя гусиный хлев захватил соседские границы, а второй помещик этот хлев подпилил.

Этот спор был передан в палату и судебная тяжба шла около двенадцати лет. Несмотря на все попытки городничего, суда и ассамблеи их померить, так ничего и не вышло.

Работа над произведениями

Если бы Гоголь был портным, то пословица «Семь раз отмерь» была бы именно про него. Когда литератор работал над своими произведениями он вчитывался в каждое слово, многократно переписывал целые абзацы, имея большое количество экземпляров.

Так было и с «Миргородом». «Старосветские помещики» имели четыре варианта текста, отличающегося стилистикой, и литератор долго раздумывал, какой именно вариант будет более ярко отражать его идею.

Вышедший в 1835 году «Тарас Бульба», к 1842 году был радикально переработан. В произведение было внесено порядка шестисот правок. Правки делались и позже.

Две редакции повести пережила и повесть «Вий». Здесь правки вносились по большей части из-за цензуры.

Но всё это было не зря. Произведения были приняты публикой на «Ура!» Остаются они актуальными и в наши дни.

«Миргород» состоит из двух частей и четырёх повестей. В первую часть входят «Старосветские помещики» и «Тарас Бульба», во вторую – «Вий» и «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем».

Хотя в «Миргороде» четыре повести, а в «Вечерах…» – восемь, «Миргород» по объёму несколько больше, так как его произведения крупнее.

Своё название сборник получил от малороссийского местечка, близ которого находилась родина Гоголя. Сюжеты его повестей, как и в «Вечерах…» взяты из украинского быта.

Гоголь «Миргород» – «Старосветские помещики»

В повести «Старосветские помещики» Н. В. Гоголь изобразил милую его сердцу деревенскую патриархальную идиллию. Пожилые супруги-дворяне Афанасий Иванович Товстогуб и Пульхерия Ивановна простые, добрые и искренние люди, жили в небольшом, чистом домике с маленькими комнатками. Все желания этой светлой четы «не перелетали за частокол их небольшого дворика». Пульхерия Ивановна солила, сушила, варила бесчисленное множество грибов, овощей и фруктов. Афанасий Иванович лакомился изготовленными женою яствами и беззлобно подшучивал над ней. Так и проходила тихая, спокойная жизнь двух старичков. Редких гостей они всегда принимали у себя с большим радушием.

Умирая, Пульхерия Ивановна дала дворне подробные распоряжения о том, как присматривать и ухаживать за Афанасием Ивановичем. Он не сумел утешиться после её кончины и вскоре тоже отошёл в вечность. Похоронить себя Афанасий Иванович завещал рядом с любимой супругой.

Он и она. Экранизация повести Гоголя «Старосветские помещики», 2008

Сюжет «Старосветских помещиков» весьма незатейлив, однако эта повесть Гоголя дышит необычайной теплотой и человечностью. Проникновенное чувство сострадательности позволяет сближать это произведение с «Шинелью ».

Гоголь «Миргород» – «Тарас Бульба»

Гоголь «Миргород» – «Вий»

Хома Брут, студент-философ из киевской семинарии, возвращаясь домой на каникулы, случайно заночевал в доме у старухи-ведьмы. Ночью та вскочила на него, как на коня, и, погоняя метлой, заставила бежать с необычайной скоростью. Но благодаря молитве Брут вырвался из-под колдуньи и стал колотить её поленом. Изнемогая от ударов, старуха вдруг превратилась в прекрасную молодую девушку.

Хома бросил её в поле, а сам вернулся в Киев. Но туда за ним вскоре приехали казаки, посланные одним соседним паном-сотником. Дочь этого сотника вернулась с прогулки жестоко избитой и, умирая, просила, чтобы отходные молитвы по ней три дня читал студент Хома Брут.

Казаки привезли Хому на господский хутор. Взглянув на лежавшую в гробу панночку, он узнал в ней ту самую ведьму, которую исколотил поленом. Все хуторяне говорили о том, что дочь пана имела связь с нечистым.

В ту же ночь Хому отвели в церковь, где стоял гроб, и заперли там. Когда он начал читать молитвы, синий труп покойницы-панночки поднялся из гроба, чтобы схватить его. Но её мёртвые глаза не видели своей жертвы, к тому же ведьма не могла переступить круг, который Хома обвёл вокруг себя.

С первым криком петуха колдунья вновь легла в гроб. На следующую ночь всё повторилось. Мёртвая панночка колдовскими заклинаниями вызвала себе на подмогу крылатых чудовищ, которые ломились в двери и окна храма. Однако Хому никто из них не видел, его опять спасал и начерченный круг.

Днём философ попробовал убежать с хутора, но панские казаки поймали его и вернули обратно. На третью ночь ожившая покойница стала кричать, чтобы слетевшиеся к ней духи привели царя гномов – Вия. Вошло ужасное страшилище с железным лицом и свисавшими до земли веками. Чтобы Вий мог увидеть Хому, нечисть стала поднимать ему веки. Внутренний голос убеждал Хому не смотреть на Вия, но он не удержался и глянул. «Вот он!» – закричал Вий, указывая на философа пальцем. Нечисть бросилась на Хому и растерзала его.