Н рубцов поэт краткая биография. Основные этапы жизни и творчества николая рубцова

Реферат о жизни и творчестве Николая Рубцова

«Звезда полей»

План реферата

1.Введение

2.Биография

3.Из детства в путь

4.Литературный институт

5.Жизнь вне института

6.Звезда полей

7.Последние годы жизни

8.Вывод

Он был поэт.

Как критики твердят,

Его стихи лучатся добрым светом

Но тот, кто проникал в тяжёлый взгляд,

Тот мог по праву

Усомниться в этом.

Введение

Мир поэзии Николая Рубцова просторен и светел, холодноват и чуть прозрачен – таким обычно бывают дни бабьего лета.

Необычен и подчас неожидан этот мир, созданный самобытным поэтом. Тот самый мир, где мы живём, но далеко не всегда так пристально вглядываемся в него, мир о котором не всегда задумываемся.

Теперь мы уже привыкли к поэтическому миру Николая Рубцова, стихи его стали близки многим. «Мнится, - замечает Вадим Кожинов, - что стихи эти никто не создавал, что поэт извлёк их из вечной жизни родного слова, где они всегда – хотя скрытно, тайно пребывали».

Стихи Н.Рубцова рождались с естественной необходимостью, в них нет ничего искусственного, придуманного, рассчитанного на эффект. Но они вовсе не одноплановы, а имеют глубину.

Осмысливая образ Родины в лирике Рубцова, С.Кушеев первый подметил тот, теперь для многих очевидный, факт, что стихи Рубцова «естественно, незаметно вдруг переходят в песню, а в песенную стихию».

Не ослабевает интерес критики и в наши дни, популярность, среди читателей остаётся устойчивой, то есть можно говорить не о моде, а об истинном признании. Кстати, в пользу этого свидетельствует и ещё один важный момент: в народ пошли не только стихи, но и песни Н.Рубцова.

Около трёх десятков песен на стихи Рубцова написал композитор А.С. Лобзов, который в стихах его почувствовал, по собственному признанию «новую поэтическую стихию, выражающую духовные искания современного человека». Напевая поначалу стихи Н.Рубцова, А.С.Лобзов был удивлён своим открытием, - « сколько в них обнаружилось музыки, веры, надежды и света!». Поэт потряс его до глубины души « глубинным ощущением причастности к судьбам нашей Родины, мощью и искренностью чувства».

Пошли в народ песни Николая Рубцова, пошли. И верится, это только начало нового, но уже и проторенного пути. И чем полнее открывается перед нами поэтический мир Николая Рубцова, тем острее с годами становится чувство утраты.

Биография.

Николай Михайлович Рубцов родился 3 января 1936года в посёлке Емецк на Северной Двине. Рубцов был пятым ребёнком в семье после трёх сестёр и старшего брата.

О родителях Николая Рубцова известно очень мало. Его отец – Михаил Андрианович Рубцов – работал начальником ОРСа, а мать – Александра Михайловна Рубцова – была домохозяйкой. По всей вероятности, они были вологжане, уроженцы Тотемского края. Перед самым началом войны семья Рубцова перебралась в родные места, в Тотьму на Вологодчине, где отец получил высокую должность в местной партии. Там отец Рубцова проработал около года, после чего в июне 1941 года началась Великая Отечественная война.

Эта война разрушила всё. Отец ушёл на фронт, а 26 июня 1942 года от хронического воспаления миокарда умерла мать Николая Рубцова. А через 2 дня умирает самая младшая сестра – полугодовалая Надежда Рубцова.

Николаю было всего 6 лет, когда он оказался в детском доме. Старших детей – Галину и Альберта тётка забрала к себе.

Уже позже в своих стихах Рубцов пишет:

Мать умерла. Отец ушёл на фронт.

Соседка злая не даёт проходу.

Я смутно помню утро похорон.

И за окошком скудную природу. («Детство»)

Единственным лучиком света для него была надежда на то, что после окончания войны отец вернётся с фронта и заберёт его, но этого не произошло. Его отец оказался подлецом: он женился во второй раз и вскоре у него появились новые дети. Про старых он забыл. Поэтому Рубцов упоминает отца коротко и сухо.

Детский дом.

20 октября 1943 года Коля Рубцов появился в Никольском детском доме. Учителя и воспитанники помнят, что Николай с ранних лет очень любил животных, что он хорошо учился и был трудолюбив. Это подтверждается школьными документами, похвальными грамотами, сохранившимися в архиве. Но каждый помнит Рубцова по – своему, например, Евгений Буняк вспоминает Колю: «Коля Рубцов был неровным по характеру: то дерзким, то тихим и задумчивым».

Учителя припоминают, что на переменах Николай был резвым, шустрым, что в нём не было дерзости, вреда никому не причинял. Николай Рубцов был далеко непростым человеком. В нём уживались самые, казалось бы, несовместимые черты – кроткость, доброта, острая тревога, угрюмость, подчас злость, - говоря короче, свет и тьма

Но годы летят, и подчас Рубцов осознаёт движение времени, которое с детства уходит в неведомую бесконечность, из привычного дружеского круга в мир большой и незнакомый.

Из детства в путь.

В 1950 году 12 июня, окончив семилетнюю школу и, едва получив диплом, он уезжает в Ригу. Мечта о море зовёт, он мечтает поступить в мореходное училище. Однако, его мечта так и не суждено было сбыться. Ему ещё не исполнилось 15 лет, необходимых для поступления. О своих переживаниях и разочарованиях Рубцов пишет в стихах:

Как я рвался на море!

Бросил дом безрассудно

И в моряцкой конторе

Всё просился на судно.

Умолял, караулил…

Но нетрезвые, с кренцем,

Моряки хохотнули

И назвали младенцем…

(«Фиалки»,1962г.)

Не поступив в мореходку, Рубцов 29 июня возвращается в Тотьму, Но устраивать жизнь как - то надо, и Николай поступает в Тотемский лесотехникуме. Экзамены сданы, и 30 августа Рубцов уезжает в Тотьму, расставшись с детдомом. Вряд ли учёба в лесотехникуме увлекала его, он просто коротал время до получения паспорта. Получив паспорт, в 1952 году он отправляется в Архангельск, где вскоре устроился помощником кочегара на тральщик.

В начале 1955 года Николай Рубцов приехал в Ленинград и стал здесь рабочим на заводе. Через полгода подошло время призыва в армию. Рубцов служит на Северном флоте. Что говорить, «держать удары», жизнь научила Рубцова, и суровая флотская жизнь едва пугала его.

На протяжении службы Рубцов пишет стихи, в большинстве своём стихотворения флотского периода написаны очень умело.

В конце мая 1959 года Н.Рубцов попал в госпиталь, здесь он много читает разнообразной литературы, но в это время он пишет новые произведения.

30 ноября 1959 года, вскоре после демобилизации Николай Рубцов был принят кочегаром на знаменитый Кировский завод.

В 1960 году Н.Рубцов без отрыва от производства поступает в 10 класс рабочей молодёжи. Здесь он участвует в работе литературного кружка при заводской газете «Кировец». В 1961 году несколько его стихов опубликованы в газете «Вечерний Ленинград.

Можно сказать, что к 1962 году, когда он окончил и подал заявление в Литературный институт, поэт стоял на пороге творческой зрелости.

Свои чётко определившиеся литературные и нравственные позиции Рубцов изложил в предисловии к своему первому, рукописному, сборнику « Волны и скалы», составленному из тридцати восьми стихотворений.

«Волны и скалы» - это великолепная, машинописная книга, которая до сих пор полностью не опубликована и не прокомментирована. Книга «Волны и скалы» была любимой книгой Рубцова на протяжении многих лет. Николай Рубцов сам выбрал 38 стихов для сборника.

Потом некоторые стихи этого сборника были опубликованы не раз и стали очень известны. Это, прежде всего «Элегия», «Берёзы», «Утро утраты», «Фиалки». В этих стихах Рубцов отразил все свои переживания, чувства, мысли. В большинстве своём эти стихи автобиографические.

С этой книгой Николай Рубцов прошел конкурс и поступил в Литературный институт (ему тогда было 26 лет)

Литературный институт.

При поступлении в Литературный институт, Николай Рубцов сдавал экзамены, как и все, в установленные сроки. Четвёртого августа он написал на «4» сочинение, 6 – го получил «5» по русскому и «3» по литературе, а также «4» по истории и «3» по иностранному языку.

Конечно, отметки были не блестящие, но это не помешало Рубцову поступить в институт.

Мнение цензоров и членов комиссии было единодушным: никому не известный ленинградец – настоящий поэт.

Через два месяца 23 августа 1962 года Н.Рубцов был зачислен студентом первого курса. При поступлении в институт у Николая Михайловича спросили: «Назовите любимых поэтов», - Н.Рубцов твёрдо ответил: « Пушкин, Блок, Есенин» - и подчеркнул «Из них Блок».

Действительно, по воспоминаниям друзей, по записям в дневнике семинара, по рубцовской лирике, очевидно, что в конце первого курса он переживает сильное увлечение Блоком, - цитирует стихи, много читает его произведений.

Но также в ранней поэзии Рубцова слышны отзвуки есенинской лирики, есенинской образности. Николай Михайлович пока только пытается уловить свою незаёмную интонацию. Молодой поэт ищет различные способы воплощения своего лирического «я», прибегая к объективно – повествовательной манере о третьего лица, широко пользуется приёмами «смещения» действительности – фантастикой, иронией. Как сборник внутренней организации поэтической речи особенно привлекает Рубцова аллитерация. Один из разделов сборника он так и озаглавил – «звукописные миниатюры».

Наиболее характерно в попытках «звукопись» стихотворение «Левитан», созданное по мотивам картины «Вечерний звон». В нём Рубцов стремится воплотить в слове перезвон соборных колоколов и одновременно звоны знойных летних полей.

Звон заокольный и окольный

У окон, около колонны.

Звон колоколен колокольный

И колокольчиковый звон.

(«Левитан»)

Для поэта самой главной задачей была передача мысли, взволновавшей его, живое чувство в его непосредственности. Поиск своеобразных поэтических решений мы найдём едва ли не в каждом из стихотворений ленинградского периода в многочисленных вариантах некоторых стихов на самые разные темы.

Неустанный в поисках поэтической выразительности, Николай Рубцов много читает, сопоставляет размышления о современной поэзии. Поэзия занимает его, прежде всего, как явление.

Что касается учёбы в институте, для Рубцова она была не стабильной. Он часто мог не появляться в институте, не посещал лекции, да и поведение Рубцова ожидало быть лучшего. За плохое поведение: пьяные драки, нецензурную брань, прогулы, 4 декабря 1963 года он был исключён из института.

Но Николай Рубцов пишет заявление на имя директора, в котором просит о восстановлении на учёбу, после чего 25 декабря Рубцова Н.М восстанавливают в число студентов первого курса

Жизнь вне института.

Как это не странно, но после отчисления из института Рубцов не впал в уныние. Этому было несколько объяснений. Во – первых, его личная жизнь складывалась тогда в полнее удачно. Летом он прекрасно провёл время с женой и дочкой. Во - вторых, в журнале «Юность» и «Молодая гвардия» появились первые крупные подборки его стихов.

Но счастливая жизнь длилась недолго. Деньги, полученные Рубцовым от издательства его стихов, закончились. Тёща была против, чтобы Рубцов сидел на шее у жены, не работая и не принося денег домой. Это дало трещину в семейных отношениях, и именно по этому, рубцов так и не зарегистрировался официально со своей женой.

В январе 1965 года Рубцов возвращается в Москву и благодаря стараниям своих друзей и самого себя, его восстанавливают в Литературный институт только на заочное отделение.

Вообще 1965 год для Николая Михайловича был очень удачен. Была опубликована книга о деревне «Лирика» (Архангельск 1965г.).

Она была выпущена трехтысячным тиражом и сейчас стала библиографической редкостью.

Открылась книжка, стихотворением «Родная деревня» с чётко названным адресом: «Люблю я деревню Николу, где кончил начальную школу». Это было началом развития темы «малой родины» в поэзии Рубцова. Несколько шире тема раскрылась в стихотворении «Хозяйка».

Но Рубцовым уже чётко определён путь, по которому будет развиваться его поэзия. Чувство исторического прошлого - главная составная часть его мироощущения в целом. Наиболее полно это выразилось в стихотворении «Видения на холме», где прошлое раскрывается в современном, настоящем, как бы получает обратную перспективу, - поэт проникает в нём в глубину прошедших веков:

Взбегу на холм и упаду в траву

И древностью повеет вдруг из дола!

Засвищут стрелы, словно наяву,

Блеснёт в глазах кривым ножом монгола!

(«Видения на холме»)

Так же жизнь поэта в этом году была замечена ещё одним событием. 9июня он подписал договор на издание книги «Звезда полей». Были написано более пяти стихов, то и положило основу для этой книги.

«Звезда полей»

Осенью 1967 года в издательстве «Советский писатель» вышла долгожданная книга Рубцова «Звезда полей». Это была его первая настоящее – весомая книга. Шла она нарасхват, поскольку имя её автора обладало известностью благодаря журнальным публикациям. Появились печатные отзывы на «Звезду полей».

Некоторые стихи, входившие в первый сборник, Н.Рубцов подверг частичной – как, например, «Видения на холме», - или коренной переработке. Так, «Русский огонёк» по сравнению с «Хозяйкой» - вариантом стихотворения, опубликованном в «Лирике», - стал чётче и строже. Вместо строчки «И тускло на меня опять смотрела» появилось «И долго на меня!.. «. Поэт убрал также резавшее слух слово «эпитафия», заново написанные начало и конец как бы заключили стихотворение в рамки. Огонёк крестьянского дома обрёл глубокий внутренний смысл «русского огонька».

В дальнейшем освоении Рубцовым темы родины у него уже появились особенности, которых в «Лирике не было: он почти всегда пишет о жизни с терпкой грустью, он последователен в ощущении зыбкости и скоротечности мира, его таинственной красоты и внутренней непостижимости природы.

Образ сельской родины у Рубцова, начиная со «Звезды полей», окрашен грустью, его душой всё чаще «овладевает светлая печаль, как лунный свет овладевает миром», и печаль эта возникает оттого, что поэт ощущает недолговечность, непрочность, зыбкость дорогого ему священного покоя.

Он с болью чувствует, что и сам порою теряет с ним контакт. Вот почему деревенский покой в его стихах вовсе не спокойный и не застывший – нет, он весь затаился в предчувствии грядущих перемен: над «родным селом» вьются тучи, над «избой в снегах» кружится и стонет вьюга, а ночи полны непонятным ужасом, подступающим прямо к «живым глазам» человека. Поэт испытывает гнетущее чувство одиночества, о котором можно было догадаться ещё тогда, когда он говорил спасибо «русскому огоньку» за то, что он говорит для тех, кто «от всех друзей отчаянно далек».

Голосом народа, выразителем его дум и чаяний делает поэта чувство Родины, даже если оно охватывает лишь скромную часть её в радиусе деревенской околицы: «мать России целой – деревушка, может быть, вот этот уголок». Умение увидеть большое в малом придаёт лирике Рубцова глубину и ёмкость:

Меж болотных стволов красовался восток огнеликий…

Вот наступит октябрь – и покажутся вдруг журавли!

И разбудят меня, позовут журавлиные клики

Над моим чердаком, над болотом, забытым вдали…

Широко по Руси предназначенный срок увяданья

Возвещают они, как сказание древних страниц…

(«Журавли»)

Ощущение неразрывного единства с миром нашло своё законченное воплощение в стихотворении «Тихая моя Родина». Оно поражает удивительной достоверностью.

Доверительность интонации захватывает читателя и заставляет вместе с поэтом пройти по близким ему местам, проникнуться его чувствами. Казалось бы, что нового может он сказать об ивах над рекой, церквушке, соловьях на тихой своей родине? Но, читая эти строки, мы вновь и вновь испытываем радость открытия прекрасного, глубокое чувство эстетического наслаждения. Когда поэт называет приметы этой, именно своей родины, он словно бы не может остановиться, ему хочется показать как можно больше непритязательных, но таких дорогих примет, и они переходят из строки в строку: ивы, река, соловьи, погост, могила матери, церквушка, деревянная школа, сенокосные луга, широкий зелёный простор.…И - как осветившая все это вспышка молнии, как мощнейший разряд переполнившей душу любви – концовка стихотворения:

С каждой избою и тучею,

С громом, готовый упасть

Чувствую самую жгучую,

Самую смертную связь. («Тихая моя родина»)

Природу в своих стихах Рубцов показывает по особенному, было постоянное чувство «грозного бытия». Даже пейзажная лирика Рубцова запечатлена множеством картин летних гроз, наводнений, знобящих заморозков.

Внезапно небо прорвалось

С холодным пламенем и громом

И ветер начал вкривь и вкось

Качать сады за нашим домом.

(«Во время грозы»)

Изображение родной природы в рубцовской лирике всегда полно экспрессии и внутренней выразительности, оно всегда соотнесено с его душевным состоянием, миром его переживаний. Всё это есть в его сборнике «Звезда полей».

Внешне жизнь поэта ничем не изменилась, да и он остался таким же. Выслушал немало похвал, но остался к ним равнодушен. Высказывались о книге или нет – он знал, что её читали.

1968 год оказался для Рубцова богатым на события: радостные и грустные. В этом году умер его лучший друг писатель Александр Яшин. В этом же году Рубцова приняли в Союз писателей, он принял это как должное, без особых восторгов. Ему, наконец – то дали комнату в общежитии, у него, наконец – то появилась своя крыша над головой. И к институту он тоже охладел в то время, заканчивая его только по необходимости.

Весной 1969 года Николай Рубцов пришёл на Тверской бульвар, в Литературный институт, чтобы защищать дипломную работу. На защиту он предоставил сборник «Звезда полей», который, по общему мнению, получил высшую оценку – «отлично».

Летом этого же года Н.Рубцов уехал в Вологду, где он тогда жил и работал. Работал он очень много. Иногда создавалось впечатление, что стихи рождалось сами по себе. В работе в Вологодской организации писателей, в которую входил Рубцов, он принимал постоянное участие: бывал на собраниях, встречах с читателями, рецензировал рукописи, давал консультации.

В стихах, перепечатываемых из предыдущих сборников в последующие, Рубцов делает поправки, усиливающие минорные чувства. Интересна и показательна такая поправка в стихотворении «Опыление». В сборнике «Душа хранит» конец второй строфы этого стихотворения звучал так! «Но, глядя вдаль и вслушиваясь в звуки, я ни о ещё пожалел». Через год в книге «Сосен шум» строка оказалась изменённой: «я НИ О ЧЁМ ЕЩЁ НЕ сожалел». Заменена всего одна буква, а смысловое значение изменилось очень существенно: «пожалел» выражает краткое, ограниченное во времени действие, явление, так сказать, одноразовое, а несовершенный вид «сожалел» говорит о постоянном, неограниченно длительном чувстве, состоянии, а не действии даже. И таких замен у Рубцова немало.

Последние годы жизни Рубцова

На одном из семинаров молодых литераторов в Вологде читала свои стихи крупнотелая, с взбитой причёской женщина. Эту женщину звали Людмила Дербина. Вот с этой – то женщиной и свела его судьба. С ней связал он свою личную жизнь, хотел назвать женой.… И именно эта женщина сыграла роковую роль в жизни Н.Рубцова.

Отношение Рубцова и Дербиной развивались неровно: они то расходились, то сходились вновь. Их как будто притягивала друг к другу какая - то невидимая сила. В январе 1971 года всем стало понятно, что это была сила – тёмная, злая..

5 января Дербина после очередной ссоры вновь приехала на квартиру к поэту. Они помирились и даже более Того – решили пойти в загс и узаконить свои отношения. Там их какое – то время промурыжили (у невесты не было справки о расторжении предыдущего брака), но, в конце концов, своего они добились: регистрацию брака назначили на 19 февраля.

Но в ночь с 18 на 19 января 1971 года в крещенские морозы в ходе очередной ссоры на почве ревности Николай Рубцов был задушен Людмилой Дербиной.

Для многих смерть Рубцова была неожиданной, хотя сам поэт предсказал свою смерть, он писал:

Я умру в крещенские морозы.

Я умру, когда трещат берёзы.

(«Я умру в крещенские морозы»)

Но этим словам мало кто придал значение, а на самом деле это оказалось пророчеством.

Но даже после смерти поэта. Его стихи печатаются и читаются многими людьми.

Повторенный семь раз в одном стихотворении – «Прощальное» - эпитет «печальный» органично вписывается в контекст и не допускает никакой смысловой замены.

Да, неожиданным для друзей Рубцова было то, что случилось в злые крещенские морозы. Но даже в той трагической ситуации за Николаем Рубцовым – поэзия как доброе, светлое начало, определяющее его духовный мир, черты его живого облика.

До последнего дня чувствовал Рубцов живое дыхание поэзии. Он явно ощущал какой – то перевал в своём творчестве, иногда даже пугался этого. Наверное, потому, что очертания его будущих путей для него самого ещё не прояснились.

Жизнь поэта Н. Рубцова оборвалась. Но его духовное бытиё продолжается, судьба художника в рамки его жизни не укладывается.

Циклы последних стихов Рубцова во многих журналах, поэтические сборники «Зелёные цветы», «Последний пароход», «Избранная лирика»; наиболее полные издания – «Подорожники» в издательстве «Молодая гвардия» и однотомник из серии «Поэтическая Россия» издательства «Советская Россия» - вышли уже после смерти поэта. Но поэт жив, пока живы его стихи. А стихи Рубцова, судя по всему, станут в ряд созданий долговечных.

Из всех прочитанных мною стихов Рубцова, мне запомнилось и понравилось стихотворение « Звезда полей», написанное в 1964 году.

Звезда полей

И сон окутал родину мою…

Звезда полей! В минуты потрясений

Я вспоминал, как тихо за холмом

Она горит над золотом осенним,

Она горит над зимним серебром…

Звезда полей горит, не угасая,

Для всех тревожных жителей земли,

Своим лучом приветливым касаясь

Всех городов, поднявшихся вдали.

Но только здесь во мгле заледенелой.

Она восходит ярче и полней,

И счастлив я, пока на свете белом

Горит, горит звезда моих полей.

Звезда у поэта – один из главнейших символов: звезда – судьба, звезда – красота, звезда – счастье, звезда – Русь, звезда- вся земля, всё человечество.

Основной темой этого стиха является торжество жизни, вечности,

прекрасного на земле.

От «звезды полей», от красоты родной земли он шёл к нравственным ценностям.

Стихотворение «Звезда полей» - четырёхстрофное. Строфа – это часть стихотворения, группа строк, объединенных поэтической мыслью, ритмом и определенным порядком рифм. Рассмотрим строфу из этого стихотворения.

Звезда полей во мгле заледенелой,

Остановившись, смотрит в полынью.

Уж на часах двенадцать прозвенело,

И сон окутал родину мою..

Рифма этого стиха перекрестная: первая строчка рифмуется с третьей, а вторая с четвёртой.

Строчки: 1 .ой

Данное стихотворение Рубцова написано стихотворным размером ямб.

__ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ Ямб

При написании стиха «Звезда полей» он использовал следующие выразительные средства языка - метафоры. Метафора – это употребление слов в переносном значении для изображения или характеристики предмета и явления. Например: звезда… смотрит в полынью, своим лучом приветливым касаясь, сон окутал родину мою.

А также эпитеты. Эпитеты – это художественные определения, служащие для обрисовки, пояснения, характеристики какого – либо свойства или признака предмета: мгла заледенелая, тревожные жители, приветливым лучом, золотом осенним, зимним серебром.

Звёзды у Рубцова дают больше света, чем солнце и луна. Свет этих звёзд ему нужен для прозрения. В свете ночной звезды ему всё виднее, чем в яркий солнечный день. Звёзды для Рубцова – всё!

Вывод.

Рубцов не успел раскрыться в полную силу своего поэтического дара, кое - что в его творчестве может показаться спорным и объективно неверным. Но он был большим русским поэтом.

Чудо поэзии Николая Рубцова прочно заняло своё место в русской литературе, и ценность его с течением времени, несомненно, будет возрастать.

Сегодня без творческих достижений Рубцова невозможно представить развитие русской поэзии в 60 – 70 – е годы. И с годами значение созданного поэтом, остаётся всё полнее. Большой талант всегда несёт новый взгляд на привычные явления, влияет на культуру, на культуру слова.

Поэзия Николая Рубцова, к пониманию истинного смысла и народности которой мы, может быть, только теперь приближается, даёт исток для новых творческих поисков.

Творчество Рубцова, ставшее значительным явлением в нашей литературе, будет способно подарить радость открытия и этнического наслаждения не только современному, но и грядущему читателю.

«Грозовое бытиё» Николая Рубцова освещено проникновенной, нежной и грустной любовью к родному Северу, к матери – России.

Эта любовь многообразно воплотилась в его элегических раздумьях, в его талантливых стихах. Проходят годы, и действительно всё выше над горизонтом стала подыматься скромная звезда Николая Рубцова, его прекрасная звезда полей….

P . S В 1973 году на могиле Н. Рубцова поставили надгробие – мраморную плиту с барельефом поэта. Внизу выбили надпись: Россия, Русь! Храни себя, храни!»

В 1996 году, к 60 - летию поэта, в Вологде открыли мемориальную доску на «хрущёвке», где он жил и погиб.

П амятник Рубцову в Тотьме .

Словарь

Аллитерация – это повторение однородных согласных звуков, придающее литературному тексту особую звуковую интонацию и интонационную выразительность.

Эпитафия – надгробная надпись, короткое стихотворение, посвященное умершему

Библиография.

1 . Валерий Дементьев «Грани стиха» Москва 1979г.

2 . Журнал «Север» №1и №2 Петрозаводск Карелия 1992г.

3. Николай Коняев «Путник на краю поля» (Повесть о Н.Рубцове)

4 . Николай Рубцов «Стихотворения» Москва 1983г.

Николай Михайлович Рубцов, краткая биография которого будет дана в этой статье, был русским поэтом-лириком, творившим в 60-70-е годы ХХ века. Его называли надеждой русской поэзии.

Детство и юность

Через пару дней после наступления нового 1936 года появился на свет в холодном Северном крае (сейчас - Архангельская область) будущий лирический поэт Николай Рубцов. В селе Емецке началась его биография. Рубцов Николай Михайлович был пятым ребенком в семье, самым младшим. Его отец был начальником леспромхоза, мать - домохозяйкой.

Когда Николаю было пять лет, Михаилу Андриановичу (отцу) дали высокую должность в Вологде, куда семья и перебралась. До 1942 года жизнь будущего поэта была относительно счастливой, но потом невзгоды посыпались буквально из ниоткуда. Отцу пришла повестка - его призывали на фронт. После этого известия скоропостижно скончалась мать семейства. Оставить детей было не с кем. Только старшую сестру Николая забрала к себе тетка, остальных отдали в детдом.

Николай оказался в городе Краскове, а потом - в Тотьме, вдалеке от своих братьев. Единственным утешением для мальчика было скорое возвращение отца с войны. Но этого не случилось. Он избежал вражеской пули, но про детей своих забыл. С женитьбы началась его новая биография. Рубцов Николай Михайлович узнал об этом предательстве еще в детдоме.

Последующие годы

В 1950 году, после окончания семи классов, он поехал в Ригу поступать в мореходку. Такой была его мечта. Но из-за возраста (14 лет) его не приняли. Вернувшись в Тотьму, он стал учиться в лесном техникуме.

После завершения учебы, в 1952 году, устроился работать на тральщик "Архангельск" и оттрубил там кочегаром около года. Затем поступил в Кировский горный техникум, но разочаровался в учебе и отправился путешествовать. Тоска о родных краях настигла его в Ташкенте. Именно там Рубцов Николай Михайлович, биография которого непросто складывалась, решился на встречу с отцом. Она состоялась в 1955 году, но не принесла поэту счастья - только разочарование.

С 1956 по 1959 год служил в армии на флоте. После демобилизации переехал в Ленинград, где некоторое время работал на заводе. Там же окончил полную среднюю школу. В 1962 году поступил в литературный институт в Москве, который с горем пополам окончил в 1969 году. Теперь он числился в штате газеты "Вологодский комсомолец" и жил в собственной однушке. И это после всех скитаний по общежитиям и даже вокзалам.

Несмотря на светлую полосу в жизни, в целом у поэта была очень трагичная биография. Рубцов Николай Михайлович всегда был несчастным: и в любви, и в творчестве (по-настоящему поэзию оценили лишь после гибели лирика). Вокруг него было много людей, но настоящих друзей так и не появилось. А встреча с его последней гражданской женой и вовсе стала роковой для поэта.

Личная жизнь

Свою первую девушку Рубцов Николай Михайлович, биография которого не богата любовными отношениями, встретил в поселке Приютино, что под Ленинградом. Туда он приехал к старшему брату Альберту. Таисия отличалась необыкновенной красотой и безмерно нравилась поэту. Однако не отвечала ему взаимностью. Он ухаживал за ней, они часто гуляли вместе, но не более. После того как Рубцов ушел в армию, Тая вышла замуж за другого.

В 1962 году, на одной из поэтических вечеринок, Николай познакомился с девушкой по имени Генриетта. Она стала его официальной женой. Спустя год у пары родилась дочь Лена. Этот брак тоже не стал счастливым для поэта. Алкоголь подвел его под монастырь. Теща не привечала зятя-пьянчужку и постоянно ругала за тунеядство, когда он приезжал домой в Никольское. Вскоре семья развалилась окончательно.

В 1969 году поэт знакомится с Людмилой Дербиной, с которой начинает новую жизнь. Их совместный быт отличался особенной нервозностью: они то ругались, то мирились. Но их постоянно тянуло друг к другу. Вместе они прожили до самой гибели поэта, роковой смерти, причиной которой и стала Людмила.

Творчество

Свои первые стихи Николай написал еще в детдоме. Когда служил в армии, работал в местной газете и публиковался там же. Но те опыты были далеки от стиля настоящего Рубцова.

Его первый сборник, вышедший в 1962 году, носил название "Волны и скалы". Это был самиздат. Но вторая книга стала уже официальной. "Лирика" вышла в 1965 году.

Затем были "Звезда полей", "Душа хранит", "Сосен шум" в 1967, 1969 и 1970 годах соответственно. После смерти Рубцова вышло еще четыре поэтические книги.

Его творчество наполнено любовью к родному краю и земле, оно самобытно и чувственно, как и сам Рубцов Николай Михайлович.

Биография и творчество поэта послужили ориентиром в создании многих поэтических фестивалей (Рубцовские чтения, Всероссийский поэтический конкурс).

Смерть

Поэт всегда был мистиком в некоторой степени. Он верил во все приметы, был очень суеверным. Поэтому его стихотворение "Я умру в считают провидческим.

В ночь с 18 на 19 января в квартире Рубцова случилась потасовка, семейная ссора. Он приревновал свою гражданскую супругу к коллеге из газеты. Николай был изрядно пьян и бросался с обвинениями на Людмилу Дербину. Женщина в конце концов не выдержала и решила дать отпор незадачливому сожителю. Это решение оказалось роковым. Она, пытаясь оттолкнуть его от себя, пережала двумя пальцами сонную артерию поэта. Через несколько секунд он скончался. Это произошло в 1971 году.

Так оборвалась жизнь талантливого лирика, такова его трагичная биография. Рубцов Николай Михайлович похоронен в Вологде.

Родился 3 января 1936 года в селе Емецк Архангельской области. В 1940 году переехал вместе с семьёй в Вологду, где Рубцовых и застала война. По одним данным, отец Николая, Михаил Адриянович Рубцов (1900-1963), ушёл на фронт и погиб в 1941, по другим данным бросил семью и жил отдельно в Вологде после войны. В 1942 умерла мать, и Николая направили в Никольский детский дом Тотемского района Вологодской области, где он окончил семь классов школы. Здесь родилась его дочь Елена в гражданском браке с Меньшиковой Генриеттой Михайловной.

С 1950 года по 1952 год будущий поэт учился в Тотемском лесотехническом техникуме. Затем с 1952 года по 1953 год работал кочегаром в архангельском траловом флоте треста «Севрыба», с 1953 года по 1955 год учился в горно-химическом техникуме Минхимпрома в г. Кировск (Мурманская область). С марта 1955 Рубцов был разнорабочим на опытном военном полигоне.

С октября 1955 года по 1959 год проходил армейскую службу на Северном флоте (в звании матроса и старшего матроса). После демобилизации жил в Ленинграде, работая попеременно слесарем, кочегаром и шихтовщиком на Кировском заводе.

Рубцов начинает заниматься в литобъединении «Нарвская застава», знакомится с молодыми ленинградскими поэтами Глебом Горбовским, Константином Кузьминским, Эдуардом Шнейдерманом. В июле 1962 года с помощью Бориса Тайгина выпускает свой первый машинописный сборник «Волны и скалы».

В августе 1962 года Рубцов поступает в Литературный институт им. М. Горького в Москве и знакомится с Владимиром Соколовым, Станиславом Куняевым, Вадимом Кожиновым и другими литераторами, чьё дружеское участие не раз помогало ему и в творчестве, и в делах по изданию стихов. С пребыванием в институте вскоре возникли проблемы, однако поэт продолжает писать, и в середине 1960-х у него выходят первые сборники.

В 1969 году Рубцов оканчивает Литературный институт, получает первую в своей жизни отдельную однокомнатную квартиру.

Будучи в состоянии алкогольного опьянения, погиб 19 января 1971 (в день Крещения) в Вологде на улице Яшина в доме номер 3, в результате семейной ссоры с начинающей поэтессой Людмилой Дербиной (Грановской), на которой собирался жениться (5 января они подали документы в ЗАГС). Судебным следствием установлено, что смерть наступила в результате удушения. Людмила Дербина была осуждена на 7 лет. Биографы упоминают о стихотворении Рубцова как о предсказании даты собственной трагической смерти.

В своих последующих воспоминаниях и интервью об этом трагическом случае Людмила Дербина высказала гипотезу, по которой смерть Николая Рубцова могла произойти в результате случившегося сердечного приступа. Вполне возможно, что очень сильное эмоциональное переживание и алкогольное опьянение могли этому способствовать.

Похоронен в Вологде на Пошехонском кладбище.

Вологодская «малая родина» и Русский Север дали ему главную тему будущего творчества - «старинную русскую самобытность», стала центром его жизни, «землёй… священной», где он чувствовал себя «и живым, и смертным».

Его первый сборник был выпущен в 1962 году. Он назывался «Волны и скалы». Вторая книга стихов «Лирика» вышла в 1965 в Архангельске. Затем были изданы поэтические сборники «Звезда полей» (1967), «Душа хранит» (1969), «Сосен шум» (1970). Готовившиеся к печати «Зелёные цветы» появились уже после смерти поэта.

Поэзия Рубцова, предельно простая по своей стилистике и тематике, связанной преимущественно с родной Вологодчиной, обладает творческой подлинностью, внутренней масштабностью, тонко разработанной образной структурой.

Особенной известностью пользуются песни на его стихи , «Я буду долго гнать велосипед», «В минуты музыки печальной», .

О своей поэзии сам Николай Рубцов написал:

Я переписывать не стану
Из книги Тютчева и Фета,
Я даже слушать перестану
Того же Тютчева и Фета.
И я придумывать не стану
Себя особого, Рубцова,
За это верить перестану
В того же самого Рубцова,
Но я у Тютчева и Фета
Проверю искреннее слово,
Чтоб книгу Тютчева и Фета
Продолжить книгою Рубцова!..

«Андрей, Рубцов – это океан,
мы отхлебнули от него чуть!»
Вячеслав БЕЛКОВ (автограф)

3 января високосного 1936 года в пятницу, посреди самой строгой недели Рождественского поста, явился миру Николай Рубцов. Родился он в селе Емецк Северного края.

Давний спор Архангельска и Вологды кому из них считать Рубцова своим досточтимым земляком разрешается очень просто: и тому, и той – оба города в обширный Северный край и входили. В автобиографиях поэт место своего рождения естественно всегда указывал «с. Емецк Архангельской области», но местом зачатия его является Вологда. Семья Рубцовых перебралась в Емецк за три месяца до рождения очередного, как теперь окончательно выяснилось, – пятого ребёнка.

Ещё не родившийся, но уже живой Рубцов (пока без имени Николай) отправился в первую свою поездку по стране, даже очень похоже, что в первую северную «ссылку». Есть веские основания полагать, что многодетная семья Рубцовых стронулась из Вологды не совсем по доброй воле, а в силу чрезвычайных обстоятельств.

Своим рождением в провинции Николай Рубцов подтвердил извечное правило: выдающиеся поэты в России рождались в основном в провинции и по усадьбах, и почти всегда осенью. (Исключение как всегда Пушкин.) Рубцов тоже оказался в некотором смысле исключением из этих правил, родившись зимой, и даже не просто в провинции, а в таёжной глухомани Русского Севера.

Но – Емецк так Емецк. И знать бы не знать, а где же находится это село в нынешней Архангельской области, которому довелось стать родиной замечательного поэта. По географическому местоположению Емецк – почти самый центр области, хотя бы её западной части. Стоит село на левом берегу реки Емцы, почти при впадении той в Северную Двину.

В Емецке Коля Рубцов пережил первое серьёзное испытание в своей жизни. Лето 1936 года оказалось на Русском Севере катастрофически жарким, многие температурные рекорды которого заново побиты только в приснопамятном 2010 году. У Александры Михайловны начался мастит («закипало грудное молоко»), младенец Николай вечно недоедал, заходясь в истошном крике. Надо думать, что Коля тогда впервые побывал на грани жизни и смерти.

Старшая сестра Надя носила братика на руках по Емецкому лугу, чтобы не утомлять соседей по дому его криком. Но и на улице было тяжко: всюду набрасывался таёжный гнус и мошкара, спастись от этой напасти не представлялось возможным. Вероятно, нервный стресс, испытанный тогда Колей, сказался на его начальном физическом созревании, ибо многие запомнили его мальчиком излишне тщедушным и совсем уж низенького роста. Да и в зрелые лета Николая Рубцова богатырём никто не называл, хотя здоровье он во время службы на Северном флоте явно выправил до хороших кондиций.

«Емчаком» Николай Рубцов являлся всего двадцать месяцев. Так и осталось тайной: побывал ли он в Емецке в зрелом возрасте? Местный краевед Татьяна Минина считала, что был «только один раз и всего один день». Правда, год приезда так и уточняется. А побывать в Емецке Рубцов мог в 1965 или 1969 году, когда в Архангельске выходили его сборники и он приезжал туда за гонораром, а «крюк» от Архангельска до Емецка совсем ближний, всего лишь несколько часов на теплоходе.

При желании Рубцов мог легко найти родовой дом на бывшей улице Емецкой, 17-а (именно тут по данным паспортного стола была прописана с октября 1935 года семья Рубцовых), хотя дом к тому времени уже значился по улице Горончаровского, 57. Но памятной доски: «В этом доме 3 января 1936 года родился поэт РУБЦОВ Николай Михайлович» на нём тогда ещё не установили.

Тут надо сделать вот какое уточнение. Из воспоминаний Галины Шведовой (Рубцовой) выходит, что Николай появлялся на свет в роддоме. Всего скорей Галина Михайловна запомнила момент торжественной регистрации в поселковом Совете, а вот родился Николай всё-таки дома, и роды принимала Раиса Николаевна Рубцова, сама многодетная мать, и местная повитуха, которую емецкие старожилы запомнили как «бабку Устинью».

Мог Рубцов найти и соседей по родному дому – семьи Поршневых и Федоровцевых, но едва ли у него были хоть какие-то зацепки памяти сделать это. Из очерка краеведа Татьяны Мининой выясняется, что емчане припомнили семью Рубцовых и через сорок лет: «По воспоминаниям Александра Ивановича Поршнева и Нины Алексеевны Худяковой (Федоровцевой), жили семьи спокойно и дружно. Нина была одного возраста с Галей Рубцовой. Девочки дружили, играли вместе. Тёти Саши (матери Рубцовых), – вспоминала Нина, – не боялись, она только просила потише бегать, любили мы в прятки играть, ползали под кроватями и столами. Но как только приходил отец, наступала тишина, они боялись его, и Нина моментально убегала домой. А Рубцов-старший, придя домой, заводил сразу патефон. Нина вспоминает, что её мама говорила: «Опять завели патефон, наверное, Михаил пришёл домой». Потом они навспоминали и другие подробности. Не густо, понятно, но для успокоения своей исторической совести Рубцову вполне бы пригодилось (выражение для успокоенияисторической моей совести употребил Пушкин в письме к Бенкендорфу, прося допустить его в архив для ознакомления с пугачёвским «делом», а попутно разыскать новые данные о своей родословной).

Последний раз в воспоминаниях о Рубцове Емецк возникает в связи с пребыванием поэта в Архангельске в октябре 1970 года на выездном секретариате Союза писателей РСФСР, посвящённом литературе Русского Севера. Он в составе писательской делегации побывал в Холмогорах, чтобы почтить память Михаила Ломоносова. Тогда на вопрос земляка-северянина, литературоведа Александра Михайлова, не собирается ли он заехать на свою родину, Николай ответил: «На этот раз – нет. Но поеду туда непременно, тянет, как птицу к своему гнездовью. Вологда дала мне приют, согрела мое сиротство, а тут я появился на свет, первый раз на землю ступил...», по-видимому, надеясь установить с малой родиной тесные связи.

И всё-таки… «Николай Михайлович Рубцов родился всё-таки не там, где ему было уготовано природой. – По-своему справедливо писал Вячеслав Белков. – А мать-природа готовила это место долго и старательно. Она пестовала лес и поле, шлифовала холмы и горушки, пустила между ними речку с чудесным названием Стрелица. Сыпнула из горсти веселых птиц и мелкого зверья, подвесила в небе грозного ястреба, который нехотя кружит над этими местами, выискивая полевую мышь или ещё какую добычу. А ветерок прибежал сам собой, и тропинки извилисто пролегли с горки на горку, от реки к лесу. По одну сторону речки – Спасская церковь, венчавшая и крестившая русских крестьян, предков поэта. По другую сторону – срослись на угоре две деревни, Самылково и Денисково. Почти каждый дом был – как крепость семейная – велик и красив. Неповторимые северорусские скаты крыш, венцы. Здесь и было в недавнюю старину, как говорится, полдеревни Рубцовых!»

Прежде всего, благодаря Вячеславу Белкову, и начались поиски сведений о стародавнем крестьянском роде Рубцовых. Самые глубокие его корни уже разысканы до пятого-шестого колена, и если Самылково – «полдеревни Рубцовых», то очевидно, что фамильные традиции здесь складывались не одно столетие. Вячеслав Белков сообщал о родовых связях Николая Рубцова следующее: «У Андриана Васильевича и Раисы Николаевны Рубцовых было пятеро (по другим данным – семеро) детей: Николай, Михаил (будущий отец поэта), Анна, Александра, София… Михаил женился, стал работать к сельпо продавцом, грамотный был. Жили Рубцовы в зимовке, средств не хватало…»

Теперь о родовом древе Рубцовых и Чекалёвых, Рычковых и Тюрниных известно много больше, но не понять уже никогда главного: а что за люди были прародители Николая Рубцова, что их так удерживало в пределах Биряковской волости Тотемского уезда не одну сотню лет? Но отчетливо разумеется только, что многовековая укореннёность в родную землю создавала крепкую традицию бытования на земле своих прадедов.

Предки Рубцова не являлись крепостными, а были приписаны в казённую ведомость, то есть считались «государственными крестьянами». По закону государственные крестьяне рассматривались как «свободные сельские обыватели». Им было разрешено вести розничную и оптовую торговлю, открывать фабрики и заводы. Прадеды Рубцова не обладали хозяйственной жилкой, раз никто из них не стал «владельцем фабрик и заводов». Надо полагать, что они вели обычное натуральное хозяйство, обрабатывая скудные десятины «отрубленной» земли своим трудом. После революции 1917 года Рубцовы считались бедняками, то есть недвижимого имущества практически не имели.

Скудные сведения, дошедшие до нас, в частности, об Андриане Васильевиче Рубцове, деде поэта, говорят о том, что это был умный человек, углублённый в себя созерцатель людей и природы. Был он «худенький, черноватый-черноватый, сидит, бывало, на приступочке, когда мимо молодёжь на погулянку идёт. Всё сидел, наблюдая за всем, что вокруг делается, всё замечал… Иногда его поведение казалось странным, не как у всех соседей по деревне». Таким его запомнила дочь Софья Андриановна Рубцова.

Есть веские основания полагать, что прародители поэта не особое значение предавали «хлебу насущному», а больше думали о своих душах. Все в земной жизни обретались глубоко религиозными людьми, а подлинную приверженность православной религии и воцерковленность (судя по опыту наших дней) можно прививать чаще всего с младенческих лет. И раз мать Николая Рубцова пела в церковном хоре, то тексты канонических песнопений она вряд ли заучивала преднамеренно, а знала их с детских лет, повторяя за взрослыми. Бытовало семейное предание, что и жену для своего сына Михаила Раиса Николаевна Рубцова присмотрела в храме Рождества Пресвятой Богородицы села Спасское, обратив внимание на истовую миловидную прихожанку Сашу Рычкову из соседней деревни Логиново.

А другой стороны, что очень похоже, предки Рубцова существовали в стихии русского народного фольклора, являясь непременными участниками сельских игрищ и обрядов. Известный собиратель северного фольклора Николай Шашуков из села Чучково, соседнего с родиной прадедов Рубцова, многие годы собирал и изучал тексты обрядовых песен Присухонской стороны и всегда поражается их многообразию, запечатлевшему все стороны бытия северного крестьянина от рождения до самых печальных дней. Доподлинно известно, что всевозможный фольклор знала бабушка Рубцова – Раиса Николаевна Рубцова. Она многие годы жила в семье Михаила Андриановича, в том числе в Емецке и в Няндоме, и уж наверняка напевала колыбельные младенцу Коленьке Рубцову.

Раису Николаевну надо полагать своеобразной «Ариной Родионовной» для будущего поэта. И понятно, что если фольклор передавался из уст в уста, а чаще всего и по семейным преданиям, то в семьях Рубцовых и Рычковых были и ещё кто-то прежде, кто этот фольклор превосходно знал. Об этом же говорят и несомненные творческие способности Александры Михайловны и Михаила Андриановича Рубцовых.

Одной из семейной традиций северного крестьянства можно считать и передачу имени по наследству. Но имя Николай не прописано родовым по линии отца. Зато здесь встречаются Данил, Лев, Иосиф, Филосов, Аполлос, Андриан… Вероятно, такие имена соответствовали православным святцам, то есть давались по дате рождения, но сам выбор подобных имён сообщает нам о том, что имена не несли привязки по «наследству».

Иное дело по линии матери, где новорождённых чаще всего называли по семейной родословной. Пятого ребёнка в семье Рубцовых всего скорее назвала мать Александра Михайловна. Её родного дядю звали Николай Семёнович Рычков (правда, у Михаила Андриановича был старший брат Николай, но в 1936 году он был ещё жив, поэтому едва ли пятого сына назвали в его честь).

Тут же попутно надо разрешить застарелый спор о том, можно ли называть Рубцова «крестьянским поэтом»? Некоторые исследователи слишком упирались в «деревенскую» тему в творчестве поэта, ведя эту традицию от Алексея Кольцова и Спиридона Дрожжина, которые в истории литературы и остались крестьянскими поэтами . Кому-то кажется, что предшественниками Рубцова являются Сергей Есенин и «новокрестьянские» поэты 1920-30 годов.

Правильней всего называть Николая Рубцова «крестьянским сыном», хотя официально он родился в семье «совслужащего» (советского служащего) и домохозяйки, правда, крестьянское происхождение которых не вызывает сомнения.

Семейную стезю длинного крестьянского рода Рубцовых пресекает Михаил Андрианович, устроившись продавцом в лавку сельхозкооперации, в 1912 году закончив «двухклассное министерское училище» в селе Спасском («грамотный был»). Некоторые исследователи жизни Рубцова (Н.Коняев, Ф.Раззаков) отчего-то сильно невзлюбили Михаила Андриановича, называя его «предателем» и даже «подлецом», бросившим на произвол судьбы пятого сына.

Но, во-первых, а это доподлинно известно из воспоминаний близких, Николай Рубцов больше походил как раз на отца (ну и на деда тоже), а не на мать и внешностью, и многими чертами характера. Одно это должно бы заставить присмотреться к Михаилу Андриановичу попристальней (генная память хотя и представляется неким фантомом, то есть призрачной и таинственной субстанцией, но наука генетика не сомневается в том, что наследственные признаки передаются от отца и матери, дело только в доминантных пропорциях этих признаков от того или другого родителя). «Можно только предположить, – отмечал один из биографов Рубцова Сергей Багров, – что умением вдохновляться и вдохновлять, зажигательным смехом, жестами, мимикой и походкой Коля скорее похож на отца. А задумчивой грустью глубокого взгляда густоресничных коричневых глаз, добротой и отзывчивостью души, ранимостью чувств, сострадательной нежностью и способностью радоваться за тех, у кого сегодня успех, несомненно – на мать».

Во-вторых, в судьбах отца и сына есть существенная взаимосвязь, которую на поверхностный взгляд не выявишь, но забывать о которой не следует. А эта взаимосвязь выразилось в «бунтарском духе» и в «охоте к перемене мест», отличавших того и другого.

Родился Михаил Андрианович Рубцов 12 сентября 1899 году в Самылкове. Николай Коняев справедливо полагая, что это «типичный ровесник века» (теперь уже двадцатого), почему-то отказывает ему вправе иметь общественно-значимую биографию, видя Михаила Рубцова, предположим, только сельским лавочником или купцом (кем он, кстати, и стал в советское время). Закончив в 1912 году начальную школу, он помогал родителям по личному хозяйству, а, всего скорее, что и просто нанимался батраком. Октябрьская революция 1917 года, понятно, значительно повлияла на его дальнейшую судьбу. В 1919-21 годах Михаил Рубцов служил в Красной Армии, даже успел повоевать на Западном фронте бесславной советско-польской войны.

Насмотревшись ужасов войны, Михаил Андрианович вернулся в родовой дом в Самылкове, чтобы продолжать размеренно-спокойное бытование русского крестьянина. Он рано женился, первый ребёнок в семье появился в 1922 году. Девочку назвали Надежда. Уже говорилось о том, что старшая сестра четыре года была своего рода нянькой для брата Коли.

По возвращению домой у Михаила Рубцова начался «бунт» против заведённого в его роду порядка вещей и бедности своей семьи. Он (предположительно) оканчивает школу счетоводов в Тотьме (или в Кадникове), ибо в воспоминаниях родных речь идёт о бывшем уездном городе. Он бросает подёнщицу батрака, устроившись в лавку сельхозкооперации. Наконец, он проявляет настойчивую инициативу, чтобы вступить в ВКП (б), что сельскому «лавочнику» сделать было невероятно трудно. Но Михаил Андрианович справедливо предполагал, что членство в партии откроет перед ним новые возможности в жизни. В 1929 году продаётся и родовой дом в Самылкове. Михаил Рубцов с семьёй пускается в двадцатилетнее странствие, завершив их только с постройкой собственного дома в начале 1950-х годов на улице Республиканской в посёлке Ковырино Вологды.

Как говорится, «пути божьи неисповедимы». Пока все биографы Николая Рубцова прошли мимо того факта, что дорогу в село Никольское… проторил ему отец! С 1929 по 1931 год М.Рубцов работал завторготделомТолшменского районного общества потребителей. А центром этого района тогдашние власти «назначили» село Устье Толшменское (сейчас село Красное), имевшее пристань на Сухоне, на которую потом много раз и приезжал поэт на пути в «деревню Николу».

Только самые дотошные краеведы Вологодчины смогут ныне разъяснить, почему именно так районировали Вологодский округ Северного края. Но с огромной долей достоверности нужно предположить, что село Никольское, к тому же – бывший волостной центр, находящееся всего в 25 километрах от райцентра, значилось на особом счету у заведующего торговым отделом М.А. Рубцова. Ибо там была кооперативная лавка, пекарня, маслобойня, наверняка совершались у местного населения закупки ягод, грибов, скобяных и кожаных изделий. Выходит, что всего лишь за двенадцать лет до пятого сына отец уже пообжил те места, которые станут потом для Николая Рубцова почти родными.

В 1931 году Толшменский район расформировали, а поэтому село Никольское в дальнейшем и зафиксировано в составе Тотемского района. А семью Рубцовых уже понесло «ветром эпохи». В 1931 году семья обосновывается в Вологде. Здесь Михаил Андрианович смог повысить образование; встал на учёт в горкоме ВКП(б) (по семейным преданиям: «ярый был коммунист»); поучился в совпартшколе; послужил в учебном подразделении командиров запаса РККА (на Великую Отечественную войну он ушёл в звании старшего политрука, то есть младшего офицера). А ведь это – полуграмотный крестьянский сын, который до 30 лет провёл в замкнутом пространстве достаточно глухой вологодской деревни. Можно смело предположить, что отец Рубцова обладал какими-то неординарными способностями по части устройства жизни своей семьи и сильными личностными качествами.

Первые вологодские годы остаются самыми загадочными в истории семьи родителей Николая Рубцова, и прежде всего в жизни Михаила Андриановича. А они в чём-то повлияли и на судьбу будущего поэта, в частности, предопределив место его рождения. Версий на этот счёт несколько, но нижеследующая вологодским краеведам представляется наиболее вероятной.

Дело в том, что устроившись в ОРС (отдел рабочего снабжения) «Леспромсоюза» (после войны – «Вологдалеспром»), Михаил Рубцов обзавёлся тесными связями с начальниками тыловых служб воинских частей 10-й дивизии РККА, расквартированной тогда в Вологде (интенсивная торговля лесом или изделий из него никак не могла пройти мимо начальника ОРСа). Да и со снабженцами других ОРСов тоже, в небольшом городе хорошо знавших друг друга и связанных круговой порукой. А это и была, выражаясь современной терминологией, «торговая мафия» тех лет.

В 1935 году начались первые массовые «чистки» так называемого «большого террора» как следствие убийства 1 декабря 1934 года Сергея Мироновича Кирова. В Вологде репрессивные «чистки» прежде всего и коснулись командного состава частей 10-й дивизии. У Михаила Андриановича хватило ума и жизненного опыта понять, что его связи с военными снабженцами (и другие «торгово-мафиозные» связи тоже) не останутся без внимания следственных органов местного ОГПУ. Он «отправил» себя (и будущего сына Колю в утробе жены) от греха подальше в Емецк в добровольную «ссылку», наверняка опираясь на помощь какого-то влиятельного покровителя: очень уж гладко и своевременно получались у него перемещения по службе, и, в общем-то, как бы теперь сказали, на должности «хлебные».

Однако «рука советского правосудия» до Михаила Рубцова всё-таки дотянулась. В январе 1938 года его арестовали уже в Няндоме, куда опять-таки, словно заметая следы, как-то стремительно отец Рубцова перебрался из Емецка, где у него к тому времени уже наладилась очень приличная работа и были сносные жилищные условия для многодетной семьи, а в Няндоме должность оказалась на несколько порядков ниже.

Конечно, как отмечал Михаил Суров в полемике с Николаем Коняевым, статья УК РСФСР 58-10 – «политическая». Любой «чих» в сторону власти воспринимался как «контрреволюция». И всё-таки экономические правонарушения тоже расследовались по 58-й статье – «производственный саботаж», например. Нет оснований сомневаться, что арест отца Рубцова был вызван какими просчётами (не обязательно, конечно, воровством) по его основной работе, всего скорей – по анонимному «сигналу».

История его освобождения выглядит так же загадочно, как и вся жизнь в Вологде с 1931 года. Пресловутое письмо в адрес 18 съезда РКП(б) едва ли чем-то помогло многодетному страдальцу, хотя сам факт такого письма исключить нельзя. Но, похоже, определяющую роль в этой ситуации сыграло разделение Северного края на Архангельскую и Вологодскую области: архангельским сыщикам не захотелось возиться с бесперспективным «делом», изначальные следы (видимо, через Емецк) вели в соседнюю отныне область. Михаила Рубцова освобождают подчистую, отправив мартовской морозной ночью в одном пиджачке домой. И он явился домой к сестре Софье в Вологде на улице Урицкого,32. Значит, остаток следствия он провёл в вологодском «домзаке» на Советском проспекте Вологды, что косвенно и подтверждает «вологодский» след в его деле.

Или опять за спиной Михаила Рубцова замаячила тень некоего «должностного лица» явно высокого полёта, и, вероятно, именно из военных... Надо хорошо представлять реалии советской жизни накануне Великой Отечественной войны, дабы понять, что даже годичное пребывание под следствием «на редкость честного дознания» (С.Багров) напрочь должны сломать партийную и хозяйственную карьеру отца Рубцова. А у него и дальше продвижение по работе идёт в гору. Уже в 1940 году он оказывается привлечённым к военной службе и строжайшим военным тайнам по линии снабжения, получив назначение на должность начальника военторга запасного полка в посёлке Кущуба Вологодской области. Похоже, Михаил Андрианович и впрямь был семи пядей во лбу, раз его так высоко ценило начальство. Какой-то счастливый везунчик, почти беспримерный для предвоенного времени! Но почему-то ныне представляется, что всю долю счастья, отпущенную на семью Рубцовых, Михаил Андрианович и вычерпал до донышка, оставив своим детям от первой жены только самые крохи.

Как быть с этим: «на войне отца убила пуля»?

В 1942 (или в 1943?) году Михаил Рубцов действительно был направлен на Волховский фронт. Но маршевая рота с политруком Рубцовым, ещё не добравшись до передовой, попала под бомбёжку. Политрука контузило, он получил ранение сзади ниже пояса: подобное ранение в настоящем бою расценивалось бы как попытка дезертирства.

Несостоявшийся фронтовик, подлечившись в госпитале в Вологде на улице Батюшкова, был досрочно демобилизован в 1944 году (до конца жизни отец Рубцова прихрамывал). Каким-то образом оказавшись в посёлке Вохтога, и опять на должности начальника ОРСа местного ЛДК, заново женился, и опять создал многодетную семью – таковой видится главная жизненная установка Михаила Рубцова.

В 1948 году новая семья Михаила Рубцова перебралась в Вологду, но хозяйственная карьера Михаила Рубцова пошла на убыль, на пенсию он вышел простым плотником, а умер в 1962 году от рака желудка. Уже в наши дни (к 50-летию со дня смерти) на Горбачёвском кладбище Вологды восстановлена могила Михаила Андриановича, основательно до этого запущенная. Теперь это не столько знак памяти Михаилу Рубцову, сколько дань уважения вологжан его выдающемуся сыну.

Творческие способности от родителей, так или иначе, передались всем детям. Надежда и Галя превосходно пели, Альберт сочинял стихи (даже публиковался в газетах) и хорошо играл на баяне, Борис имел пристрастие к музыке (учился в музыкальном кружке на баяниста), дети Рубцовых сносно рисовали. Ну, и Коля-Николай… Он самоучкой освоил гармонь, баян, гитару, в детдоме и в техникумах являлся оформителем и автором стенгазет (по-видимому, пытался поступить в художественное училище в Ленинграде), а про поэтическое дарование и так понятно.

Нельзя отказать Михаилу Андриановичу Рубцову и в том, что он успел показать своим детям от первого брака пример традиционного семейного уклада. Он был хлебосолен, «душа компании». Даже в Емецке, где семья из семи человек ютилась в двух комнатах, часто бывали гости и постояльцы – сослуживцы отца Рубцова (сообщение краеведа из Емецка Т.Мининой). Всё-таки надо признать, что Михаил Андрианович был широкой натурой, хотя и с известными комплексами выходца из крестьянского сословия, например, «домостроевщиной» и самовластием хозяина дома, явно не огранённые широким систематическим образованием и надлежащим воспитанием.

Понятно, что после отъезда из Самылкова в 1929 году семья всегда была безбытной , живя «на чемоданах» или на «перекладных», всегда поселяясь на служебной или съёмной жилплощади. Но это была настоящая семья! Держалась она до поры до времени на Александре Михайловне, которая искренне и сильно любя мужа, «многое ему прощала».

Пришло время опровергнуть широко гуляющий миф о том, что Михаил Андрианович «забыл» или «бросил» пятого сына, создав новую семью. Ничего подобного! Совсем недавно тотемский краевед Валентина Притчина, исследуя учётную книгу воспитанников Никольского детдома, обнаружила запись, подтверждающую, что сразу после войны Михаил Андрианович посылал запрос в детдом о судьбе сына Коли. По-видимому, он совершил ошибку, простодушно поведав о своей новой семье, и опытная в подобных семейных коллизиях администрация детдома благоразумно решила об этом письме Коле не сообщать, чтобы не обнадёживать мальчика в излишних ожиданиях встречи с отцом, опасаясь глубоких депрессивных состояний подростка.

А обратный ответ администрации на запрос мог и потеряться, ибо сам-то Михаил Андрианович всё время менял места проживания. Более того, по воспоминаниям Галины Шведовой (Рубцовой), Николай был первым из детей («любимчик отца»!), кого отец и начал разыскивать после войны. Да и не мог он быть «подлецом» по отношению к сыну, крестьянская совесть и память о крестьянском роде не позволила бы Михаилу Андриановичу забыть о своих кровных детях.

Теперь уже навсегда останется тайной Николая Рубцова то, что заставляло его, повторимся, с какой-то упорной до фанатизма последовательностью отмечать раз за разом в анкетах: «Отец ушёл на фронт и погиб в том же 1941 году. Вскоре умерла мать…», «Родителей лишился в начале войны», «Поскольку родителей лишился рано, воспитывался в детском доме», «Таковых сведений <о родителях> почти не имею». А это утверждалось даже и тогда, когда как раз сведения о родителях у Рубцова уже имелись достаточно определённые. Догадки на этот счёт возможны, но едва ли они ныне приблизят к истине.

Отцовские гены, однако, сказывались в другом: из многих воспоминаний известно, что Рубцов почти всегда с некоторой завистью отмечал отлаженный домашний порядок и устойчивость семейной жизни своих товарищей, часто при этом сожалея, что у него пока такового порядка не сложилось. Да и две реальные попытки Николая Рубцова (и несколько пробных) создать полноценную семью сами за себя говорят. И показательно – наследственная черта – как внимательно он относился к детям, не только к любимой дочери Лене, но и ко всем другим тоже.

Отец и сын встретились только в марте 1955 года, сохранилось фотография с надписью: «На долгую память дорогому сыночку Коле. Твой папка М.Рубцов. 4 (или 7 – неразборчиво) марта 55 г.». Николаю уже девятнадцать лет, он предстал перед отцом зрелым человеком.А дальше случилось то, что и должно было случиться. Проницательный Рубцов-сын увидел далеко не то, что хранил об отце в своей памяти. Вместо того отца, сильного и строгого, уверенного в себе человека, перед ним оказался полуспившийся старик-инвалид на исходе жизненных сил и здоровья. Возможно, глядя на такого отца, впечатлительный Рубцов представил своё будущее, и это больно покоробило его душу. Собственно, в отце он уже не нашёл той опоры, в которой в тот момент в бытовом плане, вероятно, ещё сильно нуждался. И, быть может, пятый сын понял, что через отца уже не установить те дальние родственные связи, которые Николай как всякий русский человек, хотел бы восстановить. Сын потому внешне и отрёкся от отца, ибо тот обманул его ожидания на этот счёт.

К тому же, что очень похоже, это были слишком «однополярные» личности , чтобы находиться в длительном соприкосновении. И если бы семейная история Михаила Андриановича повернулась как-то иначе, всего скорей, сын рано или поздно всё равно отца бы покинул, чтобы пойти своей дорогой по жизни. Что, кстати, и сделали сестра Николая Галина и братья Альберт и Борис, которые так и не прижились в новой семье отца. Известно последнее письмо Михаила Андриановича к Николаю, посланное ему за месяц до смерти. Уже смертельно больной отец слёзно умоляет сына о помощи, хотя тот едва ли бы смог реально что-то сделать. На похороны отца Рубцов не успел (он был в колхозе с первым курсом Литинститута), но при первой возможности (на девятый или сороковой день) всё-таки в Вологду приехал… Можно считать, что именно так состоялось запоздалое «примирение» отца и сына.

Отношения отца и сына Рубцовых сложились предельно трагично. Но это отражение всей трагедии русского народа, выпавшие на его долю в двадцатом веке. Не вызывает сомнений, что эти отношения значительно повлияли на мировоззренческое становление Рубцова-поэта и, понятно, нашли отражение в его творчестве. Очевидно, что это одна из тайн рубцовского творчества, которую разгадывать ещё и новым поколениям читателей его стихов.

Об Александре Михайловне Рубцовой известно очень немного, а то, что «раскопали» вологодские краеведы, так или иначе уже опубликовано. Она родилась в деревне Логиново Биряковской волости Тотемского уезда 30 марта 1900 года. (Предположительно) окончила Стрелецкую женскую церковно-приходскую школу. Николай Рубцов как-то признавался, что сестру Надю (первую) запомнил отчётливей, чем мать: ««Свою мать почти не помню. Ничего о ней не знаю. Надо будет о ней когда-нибудь порасспрашивать брата <Альберта>». И такое могло быть. Александра Михайловна Рубцова умерла от болезни сердца 26 июня 1942 года, а похоронена (предположительно, точных данных пока нет) на Введенском кладбище Вологды (возможно, вместе с дочерью Надей). Могила её (их) утеряна…

Коля Рубцов навсегда запомнил 26 июня 1942 года: «…Однажды он <брат Алик> пришёл ко мне в сад и сказал: – Пойдём в кино. – Какое кино? – спросил я. – «Золотой ключик», – ответил он. – Пойдём, – сказал я. Мы посмотрели кино «Золотой ключик», в котором было так много интересного, и, счастливые, возвращались домой. Возле калитки нашего дома нас остановила соседка и сказала: «А ваша мама умерла». У неё на глазах показались слёзы. Брат мой заплакал тоже и сказал мне, чтоб я шёл домой. Я ничего не понял тогда, что такое случилось, но сердце моё содрогнулось...». Единственную неточность и допустил Рубцов в рассказе, сообщая, мол, Вологду бомбили. Этого не было, тем более в том квартале на улице Ворошилова, где стоял тогда дом №10, квартал «деревяшек» непременно выгорел бы дотла.

У Коли Рубцова ещё нет ощущения семейной катастрофы, а она уже случилась. События второй половины лета 1942 года – это первый известный «бунтарский» период в биографии Рубцова. А Коле всего шесть с половиной лет! Тем летом случился первый побег из дома. Хозяйка квартиры Ульяновская объявила, что Коля украл продуктовые карточки. Мальчуган убегает из дома и несколько дней где-то пропадает (вроде бы «в лесу под ёлкой», что очень сомнительно; всего скорее примкнул к какой-нибудь группе беспризорников, которые летом обычно устраивали свои «логова» на берегу реки Вологды между штабелями брёвен, есть и такие воспоминания вологжан военного времени).

В том-то и дело, что выстраивая поведенческие модели любого поэта , многие опираются чаще всего только на личный, очень ограниченный житейский опыт, основной ценностью которого обычно является достижение эфемерного «счастья», предположим, – семейного или общественного. Но поэт приходит в этот мир не для житейского счастья («На свете счастья нет…», – снова и снова Пушкин!), а для познания и отражения в поэзии всего объёма земной и космической жизни. Как это и произошло с Николаем Рубцовым.

Не раз говорилось по различным поводам, что детдомовец Коля Рубцов – это человек без детства , достойный либо непомерной жалости, либо постоянной заботы со стороны общества и государства. Это какое-то общепринятое настроение ума по отношению к детдомовцам. Как ведь только их не называли – и «сироты казанские», и «дети подземелья» (по-видимому, по аналогии с популярной тогда повестью Владимира Короленко), и совсем грубо и жестоко – «голодранцы». А вот в селе Никольском было и местное определение, так сказать адаптированное к деревне – «голодные овцы». Наверное, гурьба детдомовцев и правда временами напоминала кому-то стадо овец, опрометью бегущее к хозяйке с куском хлеба в руках – в наблюдательности русскому крестьянину не откажешь.

Трудно судить насчёт «стыдился сиротства», ведь из воспоминаний о поэте известно, что Рубцов рассказывал о своём детдомовском детстве довольно часто, правда, обычно матерям своих товарищей или близким женщинам. Особенно – матерям друзей! Возможно, в этом проявлялся известный «детдомовский синдром»: повсюду искать понимающую, сердобольную душу и хоть как-то попытаться объяснить «погрешности» своего характера и общественного положения.

Более того, если бы Николай Рубцов оказался «человеком без детства», то нам явился бы другой поэт! Просто детство Рубцова как бы раскололось на две зеркальные части, хотя во временной составляющей его биографии оно должно пониматься целостно и неделимо.

Одна «часть» – в многодетной семье со своими трагедиями и горестями, но всё-таки с семейным укладом, с отцовским и материнским приглядом, с заботой сестёр и братьев и других многочисленных родственников (что и говорить, основы личности закладываются до пяти-шести лет, а дальше идёт накопление знаний и опыта). Другая – да, «сиротская», бессемейная, но не лишённая своих плюсов, в частности – глубокого познания многих других людей, отличных по мировоззрению и воспитанию от первоначального круга его семьи и потом ставшими ролевыми персонажами его стихов.

А в случае с Николаем Рубцовым есть и ещё один несомненный плюс: оба его детдома были «вписаны» в окружающую природную среду, что и позволило ему рано почувствовать себя «природным человеком», и что, как справедливо много раз отмечалось, нашло широчайшее отражение в его поэзии. И ещё неизвестно, смог бы Николай Рубцов так глубоко постичь русскую природу, если бы, предположим, остался в Вологде – вроде бы в те годы и «большой деревне», но всё-таки, как и в любом мало-мальски большом городе, в очевидном отторжении от природного начала («город» – на то и город, чтобы от природы «отгородиться»).

Николай Рубцов не забывал своё детство: и «раннее» – в семье, и «позднее» – в детдомах. Вот строки из письма Николая Рубцова 1959 года Валентину Сафонову: «Ночами часто предаюсь воспоминаниям. И очень в такие минуты хочется вырваться наконец на простор, поехать куда-нибудь, посмотреть на давно знакомые памятные места, послоняться по голубичным болотам да и по земляничным полям или посидеть ночью в лесу у костра и наблюдать, как чёрные тени, падающие от деревьев, передвигаются вокруг костра, словно какие-то таинственные существа. Ужасно люблю такие вещи…». «Ужасно люблю такие вещи» – конечно же о детских годах, других «голубичных болот» и «земляничных полей» к тому времени у Рубцова ещё не отмечалось, он вернётся к ним через три-четыре года.

О детдомовской жизни в «деревне Николе» осталось довольно много воспоминаний. Это даже странно: полуголодное детство не должно было принести так много здоровья, что детдомовцы в среднем пожили так много. Но какие-то драгоценные крупицы свидетельств ныне зафиксированы. И теперь можно довольно сносно картину детдомовской «житухи» представить. Это очень важно. Нет сомнения, что там нужно искать многие ключи к судьбе и личности поэта.

Поразительно, но вполне объяснимо, что многие детдомовцы вспоминают о той жизни с известной долей ностальгии. Ещё бы: ведь это их детство! Правда, должно насторожить мнение Анатолия Мартюкова, товарища Коли Рубцова в детдомовские годы.

Вот тот же Анатолий Мартюков: «Трудно человеку из семьи с матерью и отцом понять законы детдомовской общины. Они естественны и обязательны. Дети, родственные по судьбе, крепче сплачиваются, не знают барьера несовместимости. Войди в этот мир с миром и будешь «братом навеки». Злоба и ложь отвергаются, предательство – вне закона. Сожалеют, взрослея, детдомовцы лишь о том, что крепость нитей первой дружбы не прочнее семейных. Детство не часто страдает муками разлук. Только когда-то, позже, бередит воспоминаниями…»

Нельзя отрицать, что автор цитаты попытался определить некоторые общие законы «детдомовщины». Здесь многого не поймешь, если сам не испытал подобного. Хотя, кажется, есть много и надуманного. Поскольку в военные и послевоенные годы было слишком много тех, кто прошёл детдом, то они создали своеобразный миф о своем житье. На самом деле там действовали правила, характерные для любого общежития детей, ограниченного определенными препятствиями для их свободы.

Теперь нужно обратиться к воспоминаниям, которые укажут на некоторые свойства личности ребёнка Коли Рубцова. «Можно ещё долго продолжать подобные воспоминания, но выбрав самые характерные, легко можно представить образ Коли Рубцова-детдомовца. Что это дает? Любые свидетельства о том времени ценны и необходимы исследователю. И они, наверное, многое могут рассказать внимательному читателю, особенно – знакомому с детдомовской средой. Однако не покидает ощущение, что внешние детали, о которых так много вспоминают друзья Николя Рубцова по детдому, не дают полного представления о его внутренней жизни.

Но вполне можно из пестрой мозаики воспоминаний детдомовцев Никольского «приюта» выделить несколько важных моментов. Почти все вспоминают, что Коля был очень впечатлительным мальчиком. Это свойство могло быть врождённым. Трагические события раннего детства, без сомнения, развили такую впечатлительность до сверхъестественности, а это для подлинного поэта наиважнейшее свойство. Другое качество личности Коли Рубцова – отличная память! Нет ничего удивительного в том, что уже потом, в зрелые годы, Рубцов-поэт обходился без черновиков, память всегда служила ему огромным подспорьем и можно не сомневаться в том, что он «унёс» с собой «целый сборник стихов». Надо поверить и в то, что кому-то мальчик Рубцов показался «ласковым» и заботливым. Вероятно, он как-то со временем сумел обуздать свои резкости характера, отмеченные ещё в Краскове. По-иному и быть не могло: пришла пора становления поэта Николая Рубцова.

Так получается, что трудно определить тот момент, когда детство детдомовца Николая Рубцова заканчивается и начинается отрочество. Наверное, это произошло без резких сдвигов в поведении Рубцова-подростка. Какой-то условной границей тут можно считать 1946 год. Коле Рубцову – десять лет, испытаний пройдено много, и наступает такой период в биографии, чтобы начать долгий путь к вершинам поэзии. Именно к этому времени относится и первое достоверное стихотворение «Зима», сочинённое юным поэтом.

Скользят
Полозья детских санок
По горушке крутой.
Дети весело щебечут,
Как птицы раннею порой.

Считается, что это перифраз известного стихотворения Ивана Сурикова «Детство»: «Вот качусь я в санках По горе крутой ...» Но такие впечатления могли быть у любого деревенского мальчишки; можно привести десятки стихов подобного плана. Вот, например, Афанасий Фет: «…Уж теперь не будет спору: За салазки, да и в гору Весело бежать !» – а эти стихи по настроению даже более близки строкам Коли Рубцова, чем у Сурикова. Словом, нет смысла искать «первоисточник» для подражания у юного стихотворца.

А духовно-творческое становление русского поэта Николая Рубцова только начинается…

(Публикуется в сокращении)

В нашей литературе известно много великих писателей, которые привнесли в русскую культуру бессмертные ценности. Биография и творчество Николая Рубцова имеют важное значение в истории России. Поговорим подробнее о его вкладе в литературу.

Детство Николая Рубцова

Поэт родился в 1936 году, 3 января. Произошло это в селе Емец, которое находится в Архангельской области. Его отцом был Михаил Андреянович Рубцов, который занимал должность политработника. В 1940 году семья перебралась в Вологду. Здесь они встретили войну.

Биография Николая Рубцова насчитывает немало горестей, выпавших на долю поэта. Маленький Коля рано осиротел. Отец ушел на войну и не вернулся. Многие считали, что он погиб. На самом деле, он решил бросить жену и переехал в отдельный дом в том же городе. После смерти матери в 1942 году Николая отдали в Никольский Здесь он проучился в школе до седьмого класса.

Молодость поэта

Биография и творчество Николая Рубцова тесно переплетены с его родным городом Вологдой.

Здесь он встретил первую любовь - Генриетту Меньшикову. У них родилась дочь Лена, однако совместная жизнь не сложилась.

Молодой поэт поступил в Лесотехнический техникум города Тотьма. Однако проучился там всего два года. После он попробовал себя в роли кочегара на траловом флоте в Архангельске. Затем был разнорабочим на полигоне Ленинграда.

В 1955-1959 годах Николай Рубцов проходит армейскую службу старшим матросом на Демобилизовавшись, он остается жить в Ленинграде. Его принимают на Кировский завод, где он снова меняет несколько профессий: со слесаря и кочегара до шихтовщика. Увлекшись поэзией, Николай в 1962 году поступает в Московский имени Горького. Здесь он знакомится с Куняевым, Соколовым и другими молодыми писателями, которые становятся ему Именно они помогают ему издать первые сочинения.

В институте у Рубцова возникают сложности. Он даже подумывает бросить учебу, однако его единомышленники оказывают поэту поддержку, и уже в 60-х годах он выпускает первые сборники своих стихов. Биография и творчество Николая Рубцова времен институтской жизни отчетливо передают читателю его переживания и душевный настрой.

Николай заканчивает институт в 1969 году и переезжает в однокомнатную квартиру, его первое отдельное жилье. Здесь он продолжает писать свои произведения.

Изданные произведения

Начиная с 1960-х годов произведения Рубцова издаются довольно с завидной скоростью. В 1965 году выходит сборник стихов «Лирика». За ним в 1969 году печатается «Звезда полей».

С перерывом в один год (в 1969 и 1970 годах) издаются сборники «Душа хранит» и «Сосен шум»

В 1973 году, уже после смерти поэта, в Москве публикуется «Последний пароход». С 1974 по 1977 года на свет появляются еще три издания: «Избранная лирика», «Подорожники» и «Стихотворения».

Большую популярность получили песни на стихи Николая Рубцова. Каждому жителю нашей страны знакомы «Я буду долго гнать велосипед», «В горнице моей светло» и «В минуты музыки печальной».

Творческая жизнь

Стихи Николая Рубцова перекликаются с его детством. Читая их, мы погружаемся в спокойный мир Вологодской жизни. Он пишет о домашнем уюте, о любви и преданности. Много произведений посвящены чудесному времени года - осенней поре.

Вообще, творчество поэта наполнено правдивостью, подлинностью.

Несмотря на простоту языка, его стихи обладают масштабностью и силой. Слог Рубцова ритмичен и имеет сложную тонкую структуру. В его произведениях чувствуется любовь к Родине и единение с природой.

Биография и творчество Николая Рубцова обрываются внезапно и нелепо. Он погибает 19 января 1971 года во время семейной ссоры от рук своей невесты Людмилы Дербиной. Расследование установило, что поэт скончался от удушения. Дербина была приговорена к семи годам лишения свободы.

Многие биографы выражают мнение, что Николай Рубцов предсказал свою смерть, написав об этом в стихотворении «Я умру в крещенские морозы».

Именем писателя названа улица в Вологде. Ему поставлены памятники в нескольких городах России. Стихи Рубцова по-прежнему пользуются большой любовью среди читателей разных возрастов. Его произведения остаются актуальными и в наше время, ведь любовь и умиротворение всегда нужны человеку.