Сердцем моим страдаю о вас…. Глинский старец Схиархимандрит Андроник (Лукаш)

Преподобный схиархимандрит Серафим (Романцов, 1885-1976) входит в плеяду великих старцев Глинской Рождества Богородицы пустыни наравне с схимитрополитом Зиновием (Мажугой) схиархимандритом Андроником (Лукашем), схиархимандритом Серафимом (Амелиным) и другими. От юности избравший иноческий путь, будущий святой пришел в монастырь в 1910 году. После закрытия обители в 1922 году преподобный подвизался в горах Кавказа, где в труднейших условиях молитвой и бдением возрастал духовно, укрепляя свой дух для будущих испытаний. И в ссылке, и в лагере молитва и благодать Божия поддерживали старца, учили видеть и понимать страдающее человеческое сердце. В 1947 году старец вернулся во вновь открытую Глинскую пустынь и был назначен духовником. Отец Серафим помогал многим, пребывающим в скорбях и печалях, обрести радость о Господе и душевный мир. Свой земной путь старец окончил в Сухуми, до последнего дня продолжая окормлять многочисленных духовных чад, помогая им советом и молитвенным предстоянием. В настоящем издании содержится не только рассказ о жизненном пути преподобного Серафима (Романцова); особенный интерес представляют выдержки из писем и советы старца, бережной с любовью собранные авторами в данной книге.

Любите скорбный путь

«Иисус Христос, призывая всех в радость вечную, приветствует сими словами: Приидите ко мне вcu труждающиеся и обременении, и Аз упокою Вы (Мф. 11, 28). Как же к Нему идти? Деланием заповедей Его: верою, надеждою, любовью. Любите прискорбный путь, а пространный ведет в пагубу. Многими скорбями подобает внийти в Царствие Небесное. Которые не хотят претерпевать безропотно, те удаляются от Бога. Желаю Вам благоприятностей. Благодарный за усердие Ваше».

Ищи душевного мира

«Мир душевный выше всего, выше поста и молитвы. За обидчиков молись, они твои друзья, через них тебе Господь дает венцы, а если ропщешь, то лишаешься венцов. Следовательно, избегай любопытства, пересудов и всего лишнего, не относящегося к тебе. Каждый день готовь себя к искушениям, скорбям и всякого рода обидам, клеветам и тому подобному. Знай, это к тебе милость Божия идет. За претерпение всего станешь в ряды мучеников и без других подвигов сподобишься Царствия Небесного. Помни главное: считай каждый день последним и проводи его в страхе Божием и сокрушении сердечном. Сокращай суету, избегай празднословия. Памятуй о Боге и взывай к нему с покаянием. Не суди и не осуждай никого, иначе себя осудишь. Не разбирай чужих мыслей, дел, кляуз и сплетен, проходи мимо: это враг старается рассеять тебя и отвлечь от молитвы. Знай Бога, храни Его заповеди, слушай духовного отца, от ближних в душу принимай только доброе, что согласно с заповедями Божиими».

Предисловие

Введение

Часть 1

Глава 1. Первые годы жизни преподобного схиархимандрита Серафима (Романцова)

Служба в армии

Возвращение в обитель. Постриг в мантию

Закрытие Глинской пустыни

Глава 2. Служение в Иверии

Драндский Успенский монастырь

Рукоположение в иеромонаха

Начало пустыннической жизни в горах Кавказа

Пустыня на Сухой речке

Быт и условия жизни пустынников

Разгон насельников пустыни

Глава 3. Жизнь в Средней Азии

Глава 4. Открытие Глинской пустыни

Бедственное положение братии

Возвращение духоносных старцев в обитель

Схиархимандрит Андроник (Лукаш)

Назначение отца Серафима духовником обители

Дар прозорливости и духовного утешения

Письма духовным чадам

Глава 5. Второе закрытие Глинской пустыни

Ликвидация монастыря

Епископ Зиновий (Мажуга)

Схиархимандрит Серафим (Амелин)

Переезд на Кавказ. Новая волна гонений

Глава 6. Духовник пустынножителей

Игумен Андрей (Машков)

Отец Мардарий и другие подвижники

Глава7. Единство Глинской братии

Глава 8. Духовник Сухумского кафедрального собора

Глава 9. О силе молитв старца

Духовник отца Иоанна (Крестьянкина)

Глава 10. Последние годы жизни

Духовное завещание схиархимандрита Серафима

Часть 2

Глава 1. Из наставлений отца Серафима

О празднике Пасхи Христовой

В искушениях укрепляется человек

Слава Богу за все

Сердцем моим страдаю о Вас

Неси свой крест

Слезы очищают сердце

Господь нас спасет

Укрепляйся в терпении

О молитве

Любите скорбный путь

Принимай все благодушно

Не воздавайте злом за зло

Ищи душевного мира

Спасительный путь

Учитесь смирению

Уповайте на помощь Божию

Познайте свои немощи

Проснись, душа

Угождайте Богу

Господь сохранит от зла

О терпении

Предай себя воле Божией

Бойтесь внутренней похвалы

Об Иисусовой молитве

Перед началом Великого поста

Внимайте своему спасению

Царский путь

О грехе осуждения

Смирение — величайший дар

Христос рождается — славите!

Поздравление с принятием иеромонашества

Из писем монашествующей братии

Р. Б. Марии о достоинстве целомудрия

Р. Б. Марии о несении скорбей

Имейте мир между собою

Поздравления с праздником Богоявления и Новым годом

Молитва — дыхание человека

Всегда благодарите Господа

Земля везде Божия

Наставления отца Серафима, записанные Галиной Пыльневой

Письма к игумении Евфалии († 1962) и сестрам Лебединского Свято-Николаевского монастыря

Глава 2. Воспоминания об отце Серафиме

Воспоминания архимандрита Илии (Рейзмира)

Воспоминания Ольги Владимировны Павловой

Обзор источников и литературы

Источники и литература

Список сокращений

Именной указатель

Глинский старец

Серафим (Романцов)

По-мирскому жить, как по течению воды плыть,

но духовно жить — нужно противиться миру,

уклоняться от суетного ласкания

Мы решили опубликовать житие недавно канонизированного прп. Серафима (Романцова) по восспоминаниям о святом архим. Иоанна (Маслова), преподавателя МДА и книге его духовного сына, архимандрита Рафаила (Карелина), известного богослова,прподавателя Грузинской духовной академии. - портал

Это поистине великий святой современности. Он воспитывался в легендарной, просиявшей святыми Глинской пустыни, с ним советовался св. Патриарх Алексий I, этот святой постригал о.Иоанна (Крестьянкина) и наконец, нынешний Патриарх грузинский молился ему сразу после его смерти.

Житие прп.Серафима (Романцова) +1976

Великий глинский старец схиархимандрит Серафим (в миру Иван Романович Романцов) родился 28 июня 1885 г. в деревне Воронок Крупецкой волости Курской губернии в семье крестьянина. О жизни его сохранилось совсем немного сведений, так как "старец о себе ничего не говорил по своей скромности". Окончил церковно-приходскую школу.

В августе 1910 г. после смерти родителей, Иван поступил в Глинскую пустыни. Сначала он был определен на послушание при хлебне, а через год — при бондарне. В 1914 г. он был взят в армию и участвовал в первой мировой войне, в 1916 г. был ранен и после выздоровления возвратился в обитель. В 1919 г. Иван Романцов принял монашеский постриг с именем Ювеналий. Старцем его, как и у о. Андроника (Лукаша), стал иеромонах Аристоклий (Ветер), научивший его чистосердечному ежедневному исповеданию помыслов и внимательности ко всем движениям сердца. Впоследствии о. Серафим считал это внутреннее делание очень важным для духовного возрастания и спасения души.

Под руководством мудрых Глинских старцев он терпеливо переносил искушения, приобрел навык полного послушания и смирения. Кроме стяжания этих добродетелей, юный подвижник с усердием предался подвигу молитвы; любовь к молитве настолько пленила его сердце, что он не расставался с ней всю свою жизнь. "Горячая молитва, — говорил он не раз впоследствии, — ограждала меня во всех трудных обстоятельствах моей жизни". В 1920 г. монах Ювеналий был рукоположен во иеродиакона епископом Рыльским Павлином.

После закрытия Глинской пустыни о. Ювеналий поселился в Драндском Успенском монастыре (Сухумская епархия), где в 1926 г. епископом Никоном был рукоположен во иеромонаха и пострижен в схиму с именем Серафим.

В 1928 г. был закрыт и Драндский монастырь. До 1930 г. о. Серафим жил в окрестностях Алма-Аты и работал сторожем на пасеке. В 1930 г. он был арестован и выслан на строительство Беломорканала.

С 1934 по 1946 г. о. Серафим жил в Киргизии — сначала в Токтогуле, затем в Таш-Кумыре. Летом он уходил высоко в горы, где к большому камню была пристроена плетеная хижина, внутри нее было лишь плетеное сиденье из лозы и каменный выступ вместо стола. Внизу из-под камня бил родник, а еду ему приносили из ближайшего селения.

Жизнь о.Серафима была поистине аскетической, отшельнической. Он весь предался уединению, чтению Божественного Писания, молитве и богомыслию, спал мало, прямо на полу. Под воскресение и праздники совершал всенощное бдение, стоя на молитве с вечера до утра, и весь день потом не давал себе отдыха. Так приносил он искреннее покаяние Богу.

Зимой о. Серафим жил в одной благочестивой семье, много ему помогавшей (живы еще родственники этой семьи, которых знает автор).

За курятником, скрытно от всех, была сделана келлия, в которой были лишь печка, кровать и стол. Возрастая духовно, о. Серафим не оставлял и других без духовного окормления. По ночам совершал он богослужения, исповедовал и причащал, проповедовал, давал душеспасительные наставления и всех приходивших к нему обращал на путь спасения.

В 1946—1947 гг. о. Серафим жил в Ташкенте, где был духовником при кафедральном соборе.

30 декабря 1947 г. он вернулся в Глинскую пустынь, а в 1948 г., видя духовную опытность и совершенство его монашеского подвига, архимандрит Серафим (Амелин) назначил иеросхимонаха Серафима на должность духовника.

В Глинскую пустынь

С самых первых дней пребывания своего в обители о. Серафим всецело посвятил свою жизнь делу духовного окормления братии и богомольцев, все обращавшиеся к нему видели к нем духовного руководителя и наставника на пути ко спасению.

Это был духовник опытнейший, знаток сокровенных движений человеческого сердца, обладатель духовных сокровищ, которые он приобрел долгим многотрудным подвигом. Особым духовным даром старца было умение принимать исповедь, вызывать людей на полную откровенность. Наделенный духовным рассуждением, о. Серафим всякому приходящему к нему давал наставления. Его беседы, преисполненные истинного смирения, согревали охладевшие сердца людей, открывали им душевные очи, просвещали разум, приводили к раскаянию, душевному миру и духовному возрождению.

Отец Серафим умел дать почувствовать, что земная жизнь — это лишь подвиг временного странствования на пути к вечной жизни; он призывал людей к жизни христианской, совершенной, возвышенной.. Советы о. Серафима имели огромный вес, так как он соблюдал сам в своей жизни то, чему учил других.

Более всего стремился он привести своих духовных чад ко смирению, о котором писал: "Всего необходимее для спасения смирение истинное, внутреннее убеждение, что вы хуже и грешнее всех и всего, но это величайший дар Божий, и приобретается он многими трудами и потами. Тогда человек в душе своей ощущает такое спокойствие, которое никакими человеческими словами неизъяснимо.

Смирение же самого старца было изумительно. Старец иногда посещал келлии своих учеников и приходил всегда благовременно, имея цель духовную: ободрить и вразумить инока. Но смирение сочеталось в нем с ревностью о спасении душ пасомых. Поэтому на исповеди он мог быть и строгим, когда требовалось, обличал прямо и смело.

Отец Серафим получал много писем от своих духовных детей: всем он старался ответить, всех утешить и поддержать. Так, монахиням, изнемогающим в скорбях и трудах, он пишет:

"Радуйтесь о Господе, а не унывайте. Вы сами знаете, что в унынии нет спасения, уныние помрачает душу и расслабляет чувства. Зачем унывать? Прочь уныние. Да возрадуется душа моя о Господе и уповает на Него. Молитесь, трудитесь, пойте, читайте, — все во славу Божию творите, утешайте себя и говорите все, что душу назидает и к Царствию Божию ведет.

Дает он в письмах и подробное наставление о том, как спасаться:

"Прошу вас и молю: мир имейте между собой и святыню во всем — и в мыслях, и в делах; без сего никто не узрит Господа.. Полезно для этого непрестанно содержать в памяти молитву Иисусову. Берегитесь почасту оставлять свою келлию и ходить без крайней надобности к другим сестрам, дабы не согрешать празднословием, а если и приходит к вам кто бы то ни был, то ради Бога старайтесь беседовать только об одном, что избрали себе на потребу, — яже суть Божия, а не человеческая, в противном случае, то есть, когда будут говорить что-нибудь непотребное душе, то тотчас же отдайте поклон с прощанием, просите святых его молитв и садитесь за чтение или рукоделие.

Что себе желаю, то и вам передаю и советую. Не от искры ли одной, иногда весьма малой и едва заметной, бывают великие пожары, и от малого зерна вырастает с течением времени великое дерево. Так и у нас: не из сердца ли исходят все помышления злые, за помышлением слова и беседы, а так уже дела и деяния.

По-мирскому жить, как по течению воды плыть, но духовно жить — нужно противиться миру, уклоняться от суетного ласкания, презирая всякое плотское успокоение, умерщвлять духом всякие страсти и любить всякую нищету духовную, со всяким смирением ради Господа, как научает нас святое Евангелие. Хотя же вначале кажется трудным и горьким, но последствия бывают благие и добрые. Положи, Господи, хранение устам нашим и не уклони сердца наша в словеса лукавствия.

В своих письмах и наставлениях о. Серафим постоянно предостерегал от осуждения ближних, показывал всю тяжесть этого страшного греха. Убеждал в необходимости терпения на пути ко спасению. "Невозможно без креста спастись... Давайте терпеть и спасемся!"..

Отец Серафим неоднократно подчеркивал, что в деле спасения необходимо иметь руководителя, так как мало кто имеет дар духовного рассуждения и может различать плохое от хорошего. Монашествующих призывал хранить святое послушание, "ибо и Христос, когда пришел на землю, избрал не пустынное или столпническое житие, но образ и правило повиновения Отцу Небесному... Пребывая в повиновении, радуйтесь, что и вы жительствуете по подобию Господа нашего Иисуса Христа... есть ли что блаженнее сего".

День старца начинался с двух часов ночи, когда он исполнял свое келейное правило, затем неопустительно бывал на богослужении, после которого всего себя отдавал на служение ближним: принимал богомольцев, распределял их на жительство в пустыни, исповедовал, решал все возникавшие вопросы, и так до позднего вечера.

За советами к нему обращались не только миряне и монахи, но и архиереи, видя в нем не плотского человека, а мужа духовного. Святейший Патриарх Алексий I лично знал о. Серафима, неоднократно принимал его и беседовал с ним как о духовных предметах, так и о нуждах обители. За усердие и примерные труды на пользу Церкви Божией Святейшим Патриархом Алексием 1 в 1954 и 1957 гг. о. Серафим был награжден наперсным крестом, в 1960 г. — возведен в сан игумена.

Сухуми

После закрытия Глинской пустыни схиигумен Серафим переехал в Сухуми, где продолжал свои старческие труды, будучи духовником кафедрального собора.

Отец Серафим считал главной целью своего приезда в Сухуми духовное окормление пустынников. Свой огромный опыт, молитвенный труд и, главное, свою отцовскую любовь он вложил в это духовное служение. Нередко в сопровождении нескольких спутников посещал он пустынников, проходя среди зарослей, пересекая речки, поднимаясь и спускаясь по склонам гор, проделывая дорогу в несколько десятков километров. Этот труд, непосильный для многих юношей, совершал семидесятилетний старец.

Пустынники приходили к нему в Сухуми почти всегда по ночам : несмотря на то, что особых притеснений мы не испытывали, опасаться различных провокаций, неприятностей и даже высылки старца из города все же приходилось. Идеологическо-полицейский аппарат давил сверху, и поэтому нужны были какие-то доказательства, что антирелигиозная работа проводится. Отказать своим духовным детям во встречах старец не мог, ведь для них он жил. Легкий стук, дверь тихо отворялась, и посетитель быстро заходил во двор дома..

Отец Серафим сам был опытным делателем Иисусовой молитвы. И послушание считал необходимым для нее условием. Он говорил, что если человек упорным трудом стяжет навык к Иисусовой молитве, но не исцелит свою душу послушанием и не будет отсекать свою волю, то молитва, произносимая по привычке, окажется вовсе не той сокровенной, непрестанной молитвой, о которой писали подвижники, а всего лишь словами, так как гордый ум не может сочетаться с именем Иисуса Христа - этого непостижимого Смирения.

Глинский монах, на пожертвования, предназначавшиеся пустынникам, купил себе в Сухуми дом и прописку. Причиной падения этого монаха явилось его непослушание духовному отцу. Это непослушание началось уже в последние годы существования Глинской пустыни и кончилось самым страшным образом.

Бывший монах Глинского монастыря снял с себя крест, ушел в мир и спился до такого состояния, что его пьяным подбирали на улице. Как скорбел об этом человеке отец Серафим! Как он плакал, молясь, чтобы Господь не оставил погибнуть несчастную душу! И действительно, перед смертью этот монах (не буду называть его имени) как бы очнулся, пришел в себя, принес глубокое покаяние, снова надел крест и умер, пособоровавшись и причастившись, открыто исповедуя свои грехи.

Монах должен находиться в послушании у старца и отсекать перед братьями свою волю. Про этот догмат монашества преподобный Ефрем Сирин писал: "смиренный монах страшен для демонов ".

Он говорил о том, что для стяжания Иисусовой молитвы необходима борьба со страстями: в чистом сердце молитва пробуждается сама собой. Древние святые пребывали в постоянной молитве именно благодаря своей простоте и незлобию. внушал, что молитва не должна быть оторвана от жизни. Он предостерегал от искусственных приемов ввождения ума в сердце и учил, что Иисусову молитву, особенно вначале, надо произносить вслух самому себе, при этом сосредотачивать внимание на движении губ. Старец говорил, что молитва затем сама найдет место. Он считал также полезным соединять Иисусову молитву с дыханием, когда молитва читается про себя.

"На горах Кавказа"

Архимандрита Рафаила (Карелина) (духовного чада прп.Серафима-Л.С.) интересовало отношение глинских монахов к книге схимонаха Илариона "На горах Кавказа", которая послужила причиной так называемого имяславского раскола и последующих споров. Но мне не удалось спросить об этом отца Серафима. Некоторые старцы осторожно говорили: "Истина где-то посередине". Что значит "посередине" - они богословски вряд ли могли определить.

Я не смею подменять их слова своей интерпретацией, но все-таки у меня сложилось мнение, что, с одной стороны, они понимали, что в книге схимонаха Илариона собран богатый материал из святоотеческих писаний, и отрицать всю книгу - значит сжечь с плевелами пшеницу, то есть отрицать учение тех отцов, которые представлены в ней.

Но в то же время они понимали и чувствовали, что тезис "Имя Христа - это Бог" может привести к самообольщению и духовной гордыне, если будет положен в основу "богословия молитвы" и таким образом примет умозрительную форму. Поэтому эти старцы советовали обращаться с книгой схимонаха Илариона очень осторожно, как со стоящими на полке флаконами, в одних из которых лекарство, а в других яд.

Они утверждали, что только человек, имеющий личный опыт в Иисусовой молитве, может взять из этой книги полезное для себя, но лучше не рисковать, а обращаться непосредственно к святым отцам, особенно наставникам последнего времени: Игнатию Брянчанинову и Феофану Затворнику (которые в то время еще не были прославлены).

Отзыв о книге "На горах Кавказа" был затруднителен для них еще и в силу того, что как делатели Иисусовой молитвы они переживали состояние посещения благодати Божией и внутренних озарений, когда слова молитвы в субъективном восприятии как бы сливаются в одно с действием благодати - с внутренней феофанией, богоявлением. Поэтому они боялись нечаянно оскорбить имя Иисуса Христа, Которым они духовно жили и дышали. Но я не знаю ни одного случая, когда бы глинский старец рекомендовал пользоваться этой книгой своим ученикам. Можно сказать, что перевод определенных моментов субъективного молитвенного подвига в область богословских суждений породил несоответствие, принявшее форму раскола, а в некоторых случаях - и ереси.

Он считал, что монахи, кроме болезни или крайней немощи, должны непременно исполнять "пятисотницу". Из акафистов он очень любил акафист Успению Божией Матери. Ученых монахов отец Серафим уважал, но чувствовалось, что его душа стремится к общению не с ними, а с молитвенникам

К экуменизму старец относился, как и все монахи, отрицательно, но не любил, когда при нем говорили об этом и осуждали иерархов. "Покрой одеждой своей отца своего", - говорил он. Всю жизнь отец Серафим был гоним и преследуем, многие годы провел в тюрьме и ссылке, пережил два разгрома Глинского монастыря, но мы никогда не слышали от него слов осуждения или ропота, он все принимал как волю Божию. Об известном митрополите Николае (Ярушевиче) отец Серафим говорил: "Митрополит Николай глубоко покаялся. Он исповедовался у меня. Он любил нашу Глинскую обитель". Старец был высокого мнения о Патриархе Алексии I и считал, что тот делает все что может, но не все в его силах.

Я был свидетелем, как непослушание отцу Серафиму оканчивалось непредвиденными бедствиями, как опасно не слушаться старца, даже когда он дает простой совет. В Гудаутской церкви, где я служил в 70-х годах, был прихожанин - столяр по имени Павел. Он был человек церковный, но с каким-то уклоном. Выбрал себе в руководительницы пустынницу схимонахиню Елену, которая обычно поносила духовенство и рассказывала о каких-то бывших ей видениях. Отец Серафим не благословлял советоваться с этой пустынницей, а тем более называть ее духовной матерью. Однажды он сказал об этом Павлу, но тот ответил дерзко: "Осуждать всех людей грех. Только матушку Елену осуждать не грех?". Отец Серафим сказал: "Я предупреждаю тебя, а ты поступай так, как сам знаешь".

Тот съездил к пустыннице и, вернувшись домой, принялся за обычную работу. Мысленно вспоминая разговоры с этой монахиней, он отключился от своей работы, и электрическая пила отсекла ему несколько пальцев на руке. Впоследствии он признавался: "Если бы я не поехал к Елене, этого бы не случилось". Елена пророчествовала, что ее келья станет святым местом для паломников, что потом здесь построится большой монастырь. Но умерла она какой-то странной смертью, а место, где она жила, оказалось вскоре заброшенным и опустевшим.

Мы были свидетелями того, что монахи-пустынники, приходившие к отцу Серафиму за благословением и советом, отличались даже внешне - каким-то спокойствием, скромностью и тем, что мы бы назвали "монашеским благородством" - смиренной простотой. И что еще отличало их - они старались быть незаметными. Напротив, те, кто не был в послушании, отличались или резкостью слов, категоричностью суждений о других людях, или, напротив, внешним, подчеркнутым смирением. Они могли кланяться при встрече с мирянами до земли, целовать у них руки, называть себя самыми падшими, последними грешниками, хотя их об этом никто не спрашивал. В этих людях была какая-то внутренняя неслаженность, какое-то скрытое беспокойство. Пророк сказал: проклят человек, который надеется на человека (Иер. 17, 5). Но самая худшая надежда - это надежда на себя.

Отец Серафим считал, что монашество в миру требует даже большего послушания, чем в обыч¬¬ной монастырской жизни. Монах в миру словно проходит через поле, усеянное иглами и колючками, а послушание, как калугарий (кожаная обувь пилигримов), помогает ему пройти этот путь, иначе он уже через несколько шагов изранит свои ноги.

Для монаха послушание - это как бы восьмое Таинство . Слова 90-го псалма ибо Ангелам Своим заповедает о тебе - охранять тебя на всех путях твоих (Пс. 90, 11) - прежде всего относятся к послушанию, которое, как крылья Ангелов, защищает душу. Если послушник в чем-нибудь согрешит, то по молитвам старца его духовные раны заживают быстро, как у прокаженного, который, по слову пророка, вошел в воды Иордана и вышел исцеленным (см.: 4 Цар. 5, 14). Если даже он падет, то старец, как самарянин в притче, подымет его и возьмет на свои руки (см.: Лк. 10, 30-35); но истинное послушание не падает.

Старец говорил о том, что один из признаков послушания - это сердечная радость, всегда сопутствующая ему. Послушник носит в своем сердце духовную радость, даже когда кается в грехах. Второе свойство или дар послушания - это умирение помыслов. Послушник ни о чем не тревожится - он вручил себя Промыслу Божию через старца, старец принимает решения за него, поэтому у послушника нет противостояния мыслей, постоянного колебания ума сомнениями и помыслами: все решает старец.

Он не только отвечает на вопросы ученика, но еще до вопроса говорит то, что ему нужно. Если человек сам определяет, что ему нужно делать, то решение бывает правильным или неправильным - за ним следует или успех или неудача. Если успех, и даже в добром деле, то человек все же никак не может освободиться от чувства тонкой гордости и превозношения: как правильно он решил, как хорошо он сделал. Если же дело его разрушилось, то человек не может не испытывать досады и раздражения. И в одном, и в другом случае он не найдет духовного мира. Послушник же все доброе приписывает молитвам своего старца.

Послушание и смирение, как и все добродетели, должны быть сокровенными. Мы встречали монаха, который, рассказывая о своем беспрекословном послушании отцу Серафиму, говорил, что по его слову он готов тотчас броситься в реку, - и что же? Этот монах сначала стал скрывать от отца Серафима свои грехи, о чем тот прямо сказал ему, а затем и вовсе оставил своего старца. Истинный послушник всегда чувствует недостаточность своего послушания.

Отец Серафим придавал очень большое значение преемственности монастырской жизни, включая устав богослужения, ежедневную исповедь, откровение помыслов и т. п. Он рассказывал, что когда архимандрит Таврион (Батозский) [см. Примечание 5], назначенный настоятелем Глинской пустыни, стал вводить новый устав, читать какие-то составленные им или неизвестно откуда взятые молитвы, то это вызвало недоумение и недовольство братии монастыря. Это нарушало монастырскую традицию. И потому, несмотря на подвижническую жизнь отца Тавриона, глинские старцы принуждены были просить Святейшего Патриарха Алексия I о замене настоятеля (что тот и исполнил). Этим была сохранена традиция монастыря, заложенная с его основания, и духовная преемственность, носителями которой являлись глинские старцы.

И никогда никто не слышал от него гласа нетерпения, или ропота, никто не видел его в унынии. Как пастырь, он жил во Христе, утвердился в истинной святости, был истинным мучеником, распинался со Христом ради паствы, был достойным носителем благодати Христовой. За ревностное служение Святой Церкви митрополитом Сухумским и Абхазским Илией II (ныне Католикос-Патриарх всея Грузии) в 1975 г. о. Серафим был возведен в сан архимандрита.

До конца жизни о. Серафим сохранил бодрость духа и ясность ума, крепкую веру в Бога и глубокую молитвенность. Он имел дар непрестанно умной молитвы Иисусовой.

18 декабря 1975 г., во время всенощного бдения в канун праздника Святителя Николая, о. Серафим почувствовал себя плохо. Он слег в постель. Все время старец читал вслух молитву Иисусову, а когда уставал,то просил других продолжать ее чтение. В течение двух недель он ежедневно причащался Святых Христовых Тайн. Будучи в полном сознании, старец сподобился увидеть многих своих братии по духу, которые, по его словам, пели стихиру Божией Матери "Совет Превечный".

И затем слабым голосом старец сам запел: "Вкусите и видите, яко благ Господь. Аллилуйя". После видения он сказал: "О чем я молился всю жизнь и чего искал, то открылось сейчас в моем сердце; моя душа исполнилась благодати настолько, что не могу ее даже вместить". И далее сказал: "Теперь я буду умирать". (Я думаю, что он говорил о непрестанной, сердечной Иисусовой молитве, о том, что душу его наполняют волны благодати, что молитва открылась ему в неведомой для нас глубине-архим.Рафаил Карелин)

Прп.Исаак Сирин писал:

“когда кто сподобится непрестанного пребывания в молитве-достигий ее достиг высшего предела добродетелей и с этого момента делается жилищем Святого Духа
Едва из тьмы человек найдется один, который бы исполнил, хотя и недостаточно, заповеди и постановления закона и достиг в чистоту души: так разве один из тысячи найдется такой, который бы, при великом наблюдении над собою, достиг в чистую молитву и, расторгнув этот предел, получил таинство духовного видения. И чистой молитвы сподобились весьма немногие, но редкие. ”

Купец, - говорит прп. Исаак, - когда закончиться дело его и получится следующая ему часть прибыли, спешит возвратиться в дом свой. И монах, доколе не совершено поприще делания его, не хочет разлучиться с телом. Когда же ощутит в душе своей, что поприще им совершено и он получил залог, тогда начинает желать будущего века...

Ум, обретший премудрость Духа, подобен человеку, нашедшему корабль на море. Когда он поместится в этот корабль, то немедленно уплывает в нем из моря мира преходящего и приплывает на остров, принадлежащий будущему веку. Ощущение будущего века в сем мире подобно малому острову на море: приставший к этому острову уже не будет более трудиться в волнах мечтаний сего века.

Письма

Христос посреди нас. Милость Божия буди с Вами!

Милость Божия да укрепит ваши добрые желания к исполнению Христовых заповедей. Не следует скорбеть, когда видим проявление наших немощей, иногда эти проявления бывают в очень резком состоянии.

В подобного рода искушениях человек научается видеть все стороны своей души - как хорошие, так и плохие. Естественно, каждый стремится, конечно, к хорошему, но не каждый может различать хорошее от плохого, пока не научится опытом, а чтобы приобрести опыт, требуется немалое время. Человек должен непременно испытать горечь греха и сладость благодати. Для этого очень хорошо и даже необходимо иметь руководителя в этом многотрудном пути. Это - весьма полезное дело. Роптать, конечно, не следует, но если уж пороптал, то покайся и не скорби. Ангелам свойственно никогда не падать и никогда не каяться, а человеку свойственно падать и вставать, т.е. согрешать и каяться. Помоги Вам Господи проходить этот путь со смирением и молитвою.

Недостойный Серафим

* * *

Милость Божия буди с Вами!

Читая письма Ваши и видя в них описываемое Вами душевное и телесное страдание Ваше, всегда сердцем своим страдаю о Вас и ежедневно молю Господа Бога о помощи и заступничестве Вашем и об исцелении всех недугов Ваших. Болею сердцем моим и о том, что у Вас во едином часе бывает и брак и погребение, т.е. и радость, и печаль, так что в одно время налагаете на себя и то и то, и за раз разрушаете всё, и после чувствуете досаду и смущение, и хулу, и отчаяние, и негодование на всё и на всех. Отчего невозможно покойною Вам быть? Но когда пришло благое желание помолиться Богу и прочитать то или то, помолитесь и прочитайте покойным духом.

Не исполнили желания по немощи, спокойным духом скажите: «Помилуй мя, Господи, яко немощна есмь». Не исполнили благие желания от лености и нерадения, опять спокойным духом скажите: «Господи, избави меня от сих». Осердились на кого или осудили за что, паки тем же покойным духом обратитесь ко Господу и скажите: «Согреших, Господи, прости меня горделивую и нетерпеливую». Вдруг, как туча, нашла тоска и отчаяние, паки ко Господу обратитесь и скажите к своей унылой душе: «Векую прискорбна еси, душа моя, и векую смущавши мя, уповай на Бога». И таким образом во всех случаях старайтесь сохранять сердце своё в спокойствии от смущения, как от неприязненного духа.

Это Вам рецепт от всех болезней душевных и телесных на всё время жизни вашей. Аминь.

Недостойный Серафим

Милость Божия буди с Вами! Получил Ваше любезное письмо, в котором Вы просите Вам ответить. В письме Вы пишете: «Живём помаленьку, жизнь нелёгкая, но с помощью Божией всё хорошо, всё легко». Прекрасные слова, радуюсь искренне Вашей настроенности. Действительно, с помощью Божией всё хорошо. Пусть это настроение Вас укрепит. Без скорбей и трудностей жизнь не прожить. Великий старец преподобный Серафим, к которому Вы имеете особую любовь и благоговение, так говорил: «Не имеющий скорбей не имеет спасения», а поэтому нам надо взять этот свой крест скорбей и трудностей житейских и понести его безропотно, благодаря за всё Господа. Господь не возлагает на нас Своего великого Креста, но заповедует так: взять каждому свой собственный, то есть быть готовым перенести столько страстей, искушений внешних и внутренних, сколько на каждого наводит наказующая, очищающая и вместе милующая судьба всем управляющего Провидения Божия. Так и настройтесь, чтобы всегда говорить всем существом своим, чувствовать: «Всё для меня Господь». Так и во всей жизни при нападении страстей и при всяких искушениях вражиих, в болезнях, в скорбях, в бедах и напастях, во всех трудностях жизни говорите: «Всё для меня Господь, а я сама не могу ничего сделать, ничего стерпеть, превозмочь, победить. Он - Сила моя!» Желаю всем здравия, мира и спасения.

Недостойный Серафим

* * *

Милость Божия буди с вами!

Когда бывает очень скорбно сердцу от стеснения горестных обстоятельств, от которых болит душа, будучи угнетаема горькими помышлениями о своём состоянии, тогда делается плач, сокрушается сердце и слёзы струятся, как потоки. После слёз чувствуется облегчение на сердце, оно очищается ими от тяжкой тьмы. И как после сильного дождя проглянет солнышко, уже на нежных веточках по горам и рощам хоры птиц воспевают Творцу своему хвалебные песни и, радуясь, славят его, каждая по своей природе, - так после слёз временная скорбь переменяется на радость. Вы можете и зимой, к отраде души вашей, представить весну вечную в светлом духовном мире, в котором солнце есть Христос, Творец видимого солнца. Утешайтесь милостью Божией. Вы удостоверены, что Бог не оставляет нигде, обращающихся к Нему с сокрушенным сердцем.

Он есть всемогущий Промыслитель вашего спасения.

Прошу вас искренним словом сердца моего, погружайтесь глубже в разум святых молитв, как рыба в воду от находящего обуревания.

Желаю всем вам здравия, мира и спасения.

Недостойный Серафим

22 сентября (н.ст.) - день празднования Собора преподобных отцов Глинских, 14/27 сентября 1896 года родился Захария Мажуга, будущий святой.

Предлагаем вашему вниманию статью Зиновия Александровича Чеснокова, лауреата Всероссийской православной литературной премии им. св. Александра Невского, автора книг о Глинских старцах «Старец и митрополит. О жизни преподобного Зиновия (Мажуги), в схиме Серафима» (2015), «Пример безграничного смирения. Схиархимандрит Андроник (Лукаш)» (2014), «Подвиг святой жизни. Святые старцы Глинской пустыни» (2013).

У Глинской пустыни середины XX столетия, огороженной плетнем и ютящейся вокруг единственного больничного храма, не было прежней славы. Но со всех концов страны шли и ехали нескончаемым потоком в это святое место паломники и, побывав здесь однажды, стремились еще и еще.

К чему стремились они? К чуду - увидеть «огарочки», зажженные Святой Русью и сохранившие живое тепло нездешнего мира. Этим чудом были преподобные Глинские старцы: наместник схиархимандрит Серафим (Амелин), духовник схиархимандрит Серафим (Романцов) и благочинный схиархимандрит Андроник (Лукаш).

По Промыслу Божию в конце XX столетия Глинская пустынь была вновь открыта, а ее преподобные старцы, а также митрополит Зиновий (Мажуга) , в схиме Серафим, который начинал свой иноческий путь в этой обители, были причислены к лику святых и теперь 22 сентября мы совершаем память Собора Преподобных отцов Глинских. Мой отец протоиерей Александр Чесноков с юных лет знал преподобного Зиновия и на протяжении тринадцати лет находился рядом со старцем практически каждый день. Отец Александр так любил преподобного, что даже назвал своего сына (автора данной статьи) именем Зиновий.

«Митрополичьи покои»

Владыка Зиновий был человеком, сочетавшим благодать старческого и архиерейского служения. Не каждый митрополит может быть старцем и не каждый старец может стать митрополитом. Многие удивлялись тому, что такой смиренный и простой человек смог стать архиереем. Все 35 лет своего служения в Тбилиси владыка Зиновий прожил в небольшом домике рядом с Алескандро- Невским храмом. «Митрополичьи покои» владыки состояли из двух крошечных комнат. Вот как описывает свое первое посещение владыки Г. А. Гзиришвили: «Пожилая благообразная монахиня встретила меня у порога и ввела в маленькую комнатку, в которой стояла железная кровать, маленький стол и два стула... Стены этой комнаты до потолка были обвешаны иконами и портретами священнослужителей». Владыка был верен монашескому обету до кон ца своих дней. Все побывавшие здесь удивлялись тому, что у митрополита было такое скромное жилище.

Среди множества икон была и дорогая его сердцу икона Рождества Пресвятой Богородицы «Пустынно-Глинской», точная копия чудотворной иконы.

Однажды патриарх Мелхиседек вызвал владыку к себе - он хотел отдать ему свою машину и предложил помощь в покупке хорошего дома. Но владыка Зиновий отказался, сославшись на то, что он должен ежедневно утром и вечером быть в храме. Позднее у владыки появился домик, но старец предоставил его схиархимандриту Андронику, а сам остался жить в двух своих маленьких комнатках около храма.

Аскетический образ жизни старца чувствовался во всем. Даже в алтаре вместо епископского кресла у него стояла стасидия. Когда приезжал патриарх, стасидию переносили с правой стороны алтаря на левую, для владыки, а специально для патриарха ставили кресло.

«Одна комната-келия, в которой помещались только письменный стол, кресло, кровать и два маленьких шкафчика для книг, служила ему и кабинетом и спальней. Когда Патриарх Давид V предложил устроить новую резиденцию, более соответствующую рангу и титулу, пообещав при этом, что его будут всегда возить в храм и куда угодно на машине, владыка, помолчав, отказался». В своей убогой келье он принимал всех, кто нуждался в духовном совете. Приходивших к нему в келию поражала простота и скромность «митрополичьих покоев».

У владыки в келии было маленькое окошко. На нем была решетка. А в решетке специально была сделана дырочка. И когда кто-то проходил мимо келии, владыка через эту дырочку просовывал денежку. Преподобный Зиновий очень любил детей. Если они проходили мимо его келии, он обязательно протягивал им по металлическому рублю на конфеты.

Духовные чада

Люди любили владыку прежде всего за его безукоризненную монашескую жизнь. Старец-митрополит был делателем непрестанной Иисусовой молитвы, и они видели, как какой-то внутренний свет озарял его лицо.

К владыке приезжали за тем, чтобы получить духовное наставление, утешение, облегчить свою совесть в таинстве покаяния, поведать о своих скорбях и просто за советом. Ехали не только миряне и монахи, но и опытные священники и духовники. Они приезжали для того, чтобы увидеться со старцем- митрополитом. Всех надо было встретить, накормить, утешить, отправить домой, и непременно с подарками - от владыки Зиновия никто не уезжал с пустыми руками.

У него было множество духовных чад. Духовными чадами старца Зиновия являлись не только миряне и клирики, но и церковные иерархи. Духовным сыном старца-митрополита Зиновия был Патриарх Илия II, совершая монашеский постриг над которым, владыка предсказал его будущее патриаршее служение в Грузии. В числе духовных чад владыки был и схиархимандрит Виталий (Сидренко), и протоиерей Александр Чесноков, протоиерей Георгий Пильгуев, архимандрит Иннокентий (Просвирнин) и многие другие служители Церкви Христовой.

Пастырское служение старца Зиновия бы- ло многогранным. Основными принципами его духовного окормления были усердная молитва, духовное рассуждение и долготерпение. Будучи мудрым от Бога, он вникал во все тайники человеческого сердца и умел вовремя и правильно дать тому или иному человеку совет, относящийся к его спасению.

Не стоит забывать и о том, что долгие годы митрополит Зиновий был живой связью между Русской и Грузинской Церковью, служил в Грузии при пяти Патриархах и у всех пользовался любовью и уважением. С большим уважением относились к нему и Патриархи Русской Церкви Алексий I и Пимен.

В истории Грузинской Церкви это был единственный случай в XX-XXI веках, когда архиереем, и даже митрополитом, стал не грузин по национальности.

Мы часто устремляем свой взор в прошлое, для того чтобы найти там, даже в глубокой христианской древности, светоч, который служил бы нам примером истинно христианской жизни. Господь сказал: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16, 18). Церковь Христова - это Сам Христос и люди, которые взяли на рамена свои тяжелый крест Христов. Они пронесли его непорочно до конца своей жизни, исполнив слова Евангелия, согласно которым горящая свеча поставляется на подсвечнике (Мк. 4, 21), чтобы свет учения Господа нашего Иисуса Христа освещал нам путь ко спасению. Об этом говорит Христос Спаситель сразу после Своей Нагорной проповеди. Старец-митрополит Зиновий подвизался в Глинской обители, в горах Кавказа и, будучи испытан Господом подобно тому, как золото испытывается в горниле, получил духовную закал- ку. Господь захотел прославить Своего верного служителя. На нем исполнились слова Господни: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5, 16).

Преподобный Серафим Саровский говорил: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся». Схимитрополита Серафима можно поистине отнести к числу тех духовных людей, которые и сами спасаются, и спасают многих. Даже просто находясь рядом с этим духоносным старцем, человек получал Божественную благодать через таинственное и невидимое общение душ чело-веческих. Он жил и учил словом и делом, всей своей жизнью являя пример для подражания в вере, смирении и послушании.

Основные события жизни преподобного Зиновия

Митрополит Тетрицкаройский Зиновий (Мажуга; 1896-1985) начинал свой монашеский путь в Глинской пустыни. Поступил в обитель в 1914 г. Проходил послушания при кучерской, затем при портняжной. В 1921 г. был пострижен в монашество с именем Зиновий.

После закрытия Глинской пустыни поступил в Драндский монастырь. Там в г. епископом Сухумским Никоном был рукоположен во иеродиакона, а в г. - во иеромонаха.

С 1925 по 1930 гг. отец Зиновий служил в Сухуми.

В 1930 году в Ростове-на-Дону был арестован. Находился в ссылке с 1930 по 1934 гг. на Урале в Березниках и на Беломоро-Балтийском канале.

По освобождении служил в Софийской Церкви г. Ростова-на-Дону.

С 1936 по 1942 гг. подвизался в горах Кавказа.

С 1942 по 1945 гг. отец Зиновий служил в Тбилиси, в Сионском Успенском соборе, был духовником скита святой Ольги во Мцхета. В 1945 г. был возведен в сан игумена.

С 1945 по 1947 гг. служил в с. Кирово, в Армении, затем, по 1950 г., в Батуми. В 1950 г. он был назначен настоятелем тбилисского храма во имя святого благоверного князя Александра Невского и возведен в сан архимандрита. А в 1952 г. был назначен членом Святейшего Синода Грузинской Православной Церкви.

За свою подвижническую и богоугодную жизнь отец Зиновий был столь уважаем грузинскими иерархами, что в 1956 г. он, русский, был рукоположен во епископа, а в 1972 г. возведен в сан митрополита Грузинской Церкви.

Неразрывно духовно связанный с братией Глинской пустыни, владыка Зиновий писал, что «всегда молится и призывает благословение на всех Глинских», и сам просил их молитв».

Достигнув глубокой старости, владыка Зиновий много болел. И уже на закате своей жизни он принял постриг в схиму с именем Серафим, в честь преподобного Серафима Саровского.

Скончался он 8 марта 1985 г. и был погребен в храме во имя святого благоверного князя Александра Невского, где духовно окормлял свою паству на протяжении тридцати пяти лет.

25 марта 2009 года на заседании Священного Синода Украинской Православной Церкви было принято решение о канонизации преподобного схимитрополита Серафима. Прославление состоялось 21 августа 2010 года в Глинской Рождества-Богородицкой пустыни.

Память совершается в день празднования Собора Святых Преподобных отцов Глинских - 9 сентября (22 сентября по н. ст.).

Список литературы

1. Чесноков Зиновий. Старец и митрополит. О жизни преподобного Зиновия (Мажуги), в схиме Серафима. М.: Новоспасский монастырь, 2014.

2. Чесноков Александр, протоиерей; Чесноков Зиновий. Подвиг святой жизни. Святые старцы Глинской пустыни. XX век. Москва: Сретенский монастырь, 2013.

3. Чесноков Александр, священник. Глинская пустынь и ее старцы. Сергиев Посад: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1994.

4. Чесноков Зиновий. Святые старцы Глинской пустыни. Журнал Московской Патриархии. Издание Московской Патриархии, 2014. N 4 (Апрель).

5. Chesnokov Zinoviy. Elder Zenobius. A Life in Spiritual Continuity with Pre-revolutionary Russia. New York: Holy Trinity Publications, 2013.

6. Chesnokov Zinoviy, Chesnokov Alexandr. Der Kampf um ein heiliges Leben: Leben und Wirken der Starzen in der Sowjetzeit. Volkach, 2015.

Схиархимандрит Андроник (в миру Алексей Андреевич Лукаш), маститый старец, великий молитвенник и смиренный труженик на ниве Христовой, родился 12 февраля 1889 года в селе Лука Лохвицкого уезда Полтавской губернии в семье крестьянина Андрея и его жены Акилины. Начальное образование получил в сельской церковно-приходской школе. В 1905 году, желая всецело посвятить свою жизнь Богу, Алексей приехал в Глинскую пустынь и попросил настоятеля схиархимандрита Иоанникия (Гомолко) принять его в обитель. «Строгий, умный отец Иоанникий», проверяя решимость юноши, спросил: «Ты такой молодой, а послушания у нас тяжелые. Как будешь жить?».

Но, видя непоколебимое стремление Алексея к иноческой жизни, принял его в состав братии. Сначала Алексей нес послушание в монастырской гостинице, принимая гостей, затем - на мойке белья, на кухне, в саду, на пасеке и, наконец, в скиту.

Первым его старцем был отец Аристоклий (Ветер). В 1913 году отец Аристоклий перешел в Омский Покровский монастырь, а Алексея поручили строгому аскету и опытному подвижнику отцу Иулиану (Гагарину), который научил его следить за душевными страстями, не действовать по их внушению, а, призывая Божию помощь, противоборствовать им. С детства кроткий и смиренный, Алексей полностью предал себя вволю старцев. Такая настроенность привлекала к нему благоволение и милость Божию, помогала возрастать в богоугодной жизни и идти спасительным путем духовного обновления.

Тем, кто усердно занимается внутренним подвигом, посылаются и сугубые скорби. Так и жизненный путь старца был преисполнен различных скорбей.

В 1915 году Алексея призвали в армию. Сначала он служил в Перми, но вскоре был переведен на фронт, где попал в плен к австрийцам (вместе с отцом Андроником в плен попали еще пять монахов, служивших с ним в одном взводе) и пробыл в Австрии три с половиной года. Пленных почти не кормили, работу давали самую трудную. Многие пленные умерли.

Но Алексей усиленно молился и принимал все скорби как от руки Божией. От такого внутреннего устроения в душе его постоянно сохранялся мир. Он стяжал живую веру и получал благодатные утешения. О страданиях тех лет старец с присущей ему кротостью говорил: «Мы землю копали, все равно ведь нужно трудиться. И чудеса Божии сопутствовали нам». Конвоиры, видя, как старательно он работает, предлагали ему табак (нередко пленные меняли хлеб на табак), но Алексей не брал. Они удивлялись и говорили: «И не курит, и трудится».

После окончания войны, в 1918 году, он вернулся в обитель, где сначала проходил послушание на монастырской мельнице, а затем был определен на должность эконома. 11 июня 1920 года был пострижен в рясофор, а в 1921-ом принял монашеский постриг с именем Андроник. День пострига навсегда остался в его памяти. Позднее он писал и говорил своим духовным детям: «Помните великий день вашего пострига, помните обеты при постриге, данные вами… быть истинными монахами –– вовеки не согрешите».

Годы, проведенные в обители, оставили в молодом иноке неизгладимый след и способствовали его духовному совершенствованию. И впоследствии, где бы он ни был, он всегда был тверд в исполнении своих монашеских обетов.

Отец Андроник глубоко переживал закрытие Глинской пустыни и говорил, что это было «событие страшное». Своей строгой иноческой жизнью и беспрекословным послушанием монах Андроник обратил на себя внимание епископа Павлина (Крошечкина), Курского викария, который взял его к себе в келейники, а в 1922 году рукоположил во иеродиакона.

Старец рассказывал: «Однажды в храме подошла ко мне какая-то женщина и со слезами говорила, что все церкви закрыты, колокола перестали звонить, а я сказал: «Бог даст, и зазвонят». За эти слова сослали меня на Колыму в 1923 году на 5 лет».

Однажды в больницу привезли умершего епископа Иринарха (Синькова). Отец Андроник обмыл его и упросил врача, чтобы тот отдал для погребения епископа большой гроб, который несколько лет стоял в больнице, потом застелил гроб белой простыней, из полотенца сделал омофор, надел на епископа свою шапку и в руки дал четки. Отец Андроник написал епископу Павлину, что Господь сподобил его похоронить епископа Иринарха. В 1936 году Патриаршим местоблюстителем Блаженнейшим митрополитом Сергием он был награжден за это золотым наперсным крестом.

По амнистии отец Андроник вернулся из ссылки раньше срока и по-прежнему был келейником у епископа Павлина, который в 1926 году в Московском храме Воскресения в Сокольниках (к этому времени Преосвященный Павлин был назначен епископом Можайским, викарием Московской епархии) рукоположил его в сан иеромонаха. Через год, когда отец Андроник сильно заболел, он был пострижен в схиму с оставлением имени Андроник (в честь преподобного Андроника, память 26 (13) июня).

Колыма

В то время главное бедствие людей было - отношение к личности как к строительному материалу, обесценивание человека, его жизни. Особенно трагический оборот все это приобретало в годы, когда шло массовое истребление целых слоев населения по различным признакам - уничтожение дворян, расказачивание, раскулачивание, наконец, 1937-1938 годы - пик «большого террора», страшные годы ежовщины, которые сменились долгими десятилетиями бериевщины. В русской литературе все эти трагические события долгие годы были абсолютно запретной темой.

В 1939 году старец Андроник во второй раз был осужден и сослан на Колыму. Сначала его одиннадцать месяцев держали в тюрьме, где каждую ночь вызывали на допросы и принуждали оклеветать епископа Павлина, но старец молчал. Ему угрожали, мучили: «Поставят к стене и начинают стрелять, но мимо, запугивают». Следователь кричал на отца Андроника: «Я тебя убью», а однажды сорвал со старца крест и бросил в печь.

Отец Андроник сказал: «Что ты делаешь? Меня крестили, мне дала мать крестик, а ты срываешь». Но на допросах его не били и бранными словами в его присутствии не ругались. Только один раз во время допроса вошел в комнату «какой-то верзила» и сказал следователю: «Сколько ты будешь возиться с этим стариком?» – и ударил отца Андроника так, что тот потерял сознание.

«Очнулся уже в тюремной больнице и на вопросы, что с ним случилось, отвечал, что шел на допрос, упал да о камень ударился». Как-то привели старца в большую комнату, в которой была раскаленная печь, и сказали: «Ну, Лукаш, садись на печку».

Отец Андроник спросил: «Как, разуваться? Босым лезть?». Тогда его удержали: «Пока подожди». Во время другого допроса раздели до нижнего белья, вывели в коридор, где стояли огромные ящики в рост человека.

В таком ящике его и заперли, а мороз был пятьдесят градусов. А старец подумал, что замерзнет и умрет там, но в последний момент ящик открыли, под руки вывели его, так как сам он идти уже не мог. Много раз предлагали подписать какие-то бумаги, но отец Андроник отвечал: «Я неграмотный, не знаю, что там написано», - и не подписывал. Затем отца Андроника перевели в лагерь, там было легче, допросов не было, «только шпана очень беспокоила, если к ней попадешь».

«Месяц-полтора доходяги, прибывавшие в лагерь, не работали, но кормили их сносно. Это делалось для сохранения, точнее — для временного сохранения, рабочей силы. Ибо комплекс лагеря был рассчитан в конце концов на постепенную гибель всех заключенных — от дистрофии и цинги, от самых разных болезней.»

«Смертность в лагере была очень высокая. В «лечебной» спецзоне (точнее назвать ее предсмертной) люди умирали ежедневно. Равнодушный вахтер сверял номер личного дела с номером уже готовой таблички, трижды прокалывал покойнику грудь специальной стальной пикой, втыкал ее в грязно-гнойный снег возле вахты и выпускал умершего на волю…»

В лагере много работали, отец Андроник был там дневальным. Трудолюбие, послушание и внутреннее благородство старца вызывали уважение не только у осужденных, но и у охранников. Сам начальник лагеря очень его уважал, дорожил им и в конце срока взял к себе в дом, где отец Андроник вел все домашнее хозяйство. «Я повесил картиночку «Воскресение», молился, а когда начальник стал за это упрекать, то сказал: «Не нравится - уйду в лагерь», - рассказывал старец.

По-видимому, он сильно болел в то время, так как просил начальника в случае его смерти сообщить в Патриархию, что скончался такой-то схимник. Все в той семье очень полюбили отца Андроника; жена начальника расспрашивала его о духовной жизни, а когда закончился срок отца Андроника и он уезжал в Глинскую пустынь, она дала ему денег на дорогу. Сам же начальник всеми силами пытался удержать отца Андроника, жалко ему было расставаться со старцем.

Глинская пустынь

28 сентября 1948 года отец Андроник вернулся в Глинскую пустынь. С самыми теплыми чувствами братской любви встретили его настоятель и старцы обители. Видя высокоподвижническую жизнь отца Андроника, епископ Сумской и Ахтырский Иларион в апреле 1949 года назначил его благочинным и ризничным монастыря. Как благочинный, он должен был следить за всем в обители, собирать братию на общие послушания (сенокос, заготовку дров, работы на огороде и др.), где всегда сам был первым. Во всех делах отец Андроник был энергичен и бодр, так что слово его, живое, задушевное, ясное, подбадривало всех окружающих. Работать с ним было легко и радостно.

Душа отца Андроника, очищенная многими скорбями, была преисполнена благодатных даров Святого Духа. Эта духоносность и привлекала людей к старцу. Великодушно претерпев все страдания, он делом исполнил заповедь: «Любите врагов ваших» и стяжал в своем сердце величайший дар благодати Божией –– христианскую любовь к ближнему. Смирение и кротость безраздельно царили в его душе, потому-то и ходил старец, всегда смиренно согнувшись.

В его послужном списке было сказано: «Отец Андроник отличается особым смирением, кротостью и трудолюбием; послушен, любвеобилен». Вначале братия обращались к нему лишь по делам послушаний, но, чувствуя его горячую, искреннюю, снисходительную ко всем человеческим немощам любовь и духовную опытность, стали поверять ему свою душу. После беседы со старцем, его молитв тихое и благодатное утешение наполняло их сердце.

В короткое время он снискал такое доверие, что стал братским духовником. Епископ Сумской и Ахтырский Евстратий писал: «Отец Андроник пользуется заслуженным уважением всех насельников обители. Все свободное время проводит в молитве». Действительно, ни одного решения не принимал старец без усердной молитвы. За своих духовных детей молился он непрестанно, как сам писал: «Сколько есть моих сил, всегда днем и ночью я вас поминаю в своих прежних молитвах». Мудрый духовный наставник, отец Андроник имел дар от Бога безошибочно видеть внутреннее состояние человека. Вся сила духовного руководства старца сводилась к тому, чтобы указать каждой душе путь спасения через веру во Христа Спасителя. Спасая других, он и сам восходил на вершину богообщения, и слушающих его возводил за собой.

Советы старца всегда были основаны на учении святых отцов. В сохранившихся записях отца Андроника собраны наставления из «Отечника», «Луга духовного», других святоотеческих творений, а также глубокие по своему содержанию собственные изречения старца, которые он сам переписывал и раздавал своим ученикам.

5 мая 1955 года по благословению Святейшего Патриарха Алексия I отец Андроник был возведен епископом Евстратием в сан схиигумена. Велик был духовный авторитет старца. Не только братия, но и сам настоятель обители архимандрит Серафим исповедовались у него. С глубоким почтением и уважением относился к нему епископ Евстратий (Подольский), который писал отцу Андронику: «Вот уже шестой год я знаю Вас в ответственной и многотрудной должности (благочинного. - Автор), которую Вы исполняете с большой ревностью и такой же большой пользой для монастыря. Вы пользуетесь заслуженной любовью как насельников обители, так и многочисленных богомольцев ее… и моим архипастырским расположением». В прошениях обители к архиерею самыми убедительными для него были слова: «Сам схиигумен Андроник лично просит Вас». В 1960 году Святейший Патриарх Алексий I наградил отца Андроника палицей.

После закрытия обители в 1961 году отец Андроник переселился в Тбилиси под непосредственное попечение бывшего начальника Глинской пустыни митрополита Тетрицкаройского Зиновия (Мажуги), который очень любил и почитал старца. В Грузии отец Андроник продолжил свое старческое служение. Он совершал богослужения и исповедовал в храме святого Александра Невского, кафедральном храме владыки Зиновия. Сюда, как раньше в Глинскую пустынь, со всех концов страны устремились к нему ищущие спасения. Поистине, старец был пастырь духовный. Вся его жизнь была направлена к одной цели - спасению своей души и душ ближних.

Своим благодатным словом он врачевал язвы страждущих, утешал любовью и участием, разделял скорбь и горе, давал отраду и духовную поддержку. По его молитвам врачевались не только духовные раны, но и болезни телесные. Его пастырство побуждало иерархов Грузинской Православной Церкви ревностнее относиться к своему служению, поскольку у них в храмах было немного богомольцев, а церковь, где исповедовал отец Андроник, всегда была переполнена, благодаря молитвенному подвигу старца. В 1963 году по благословению Святейшего Патриарха Алексия I митрополит Зиновий возвел отца Андроника в сан архимандрита.

Тесна была духовная связь отца Андроника со всеми глинскими иноками, которые часто писали ему, приезжали. «Сердце горело, когда ехали к старцу», - вспоминали они. Письма отца Андроника к его духовным детям, инокам Глинской пустыни, составляющая часть его духовного наследия, проникнуты необыкновенно искренней, трогательной любовью, истинно отцовской заботой и даже лаской. В то же время они содержат и строгие, мудрые, высокодуховные наставления. Приведем лишь несколько отрывков из его писем:

«Духовный и возлюбленный мой родной сыночек отец И. (имя снято автором). Не скорби. Господь - сердцеведец, призови Его крепкой сердечной верой, и Он, Всеблагий, всегда тебе поможет. А больше всего всегда старайся и дела, и жизнь свою предавать всецело святой воле Божией. Буду молиться за тебя, родной, но ты и сам приложи свой посильный труд к этому делу».

«Мужайтесь, и да крепится сердце ваше среди докучливых и иногда устрашающих искушений. Добро всегда иметь Господа пред собою и в Его присутствии находиться в непрестанной молитве. Господи, посылаешь ми скорби, прошу: пошли и терпение. Господи помилуй, Господи помилуй, Господи прости, помоги мне Господи Крест Твой понести».

«Радуйся во искушениях, которые будут допущены тебе, при посредстве их приобретается духовный плод».

«Молися почаще и говори: «Не яко аз хощу, а яко Ты, Отче». Матерь Божию нужно просить, Она никогда не оставит». Только нужно крепко веровать».

К Матери Божией имел отец Андроник величайшее благоговение и любовь: «Поручитесь Матери Божией - Она вас всегда и везде спасет!»

Очень часто старец повторял: «У человека не возможно, у Бога все возможно», «Нужно думать и помнить каждую минуту о смерти. Как ложишься спать, думай: «Легли многие и не встали; заснул - и на вечность».

К старцу обращались многие священнослужители для разрешения вопросов, которые у них возникали в их пастырской деятельности. Вот дословные ответы старца на некоторые из таких вопросов:

«Те, кто причащаются каждый день, - эти люди в прелести. Это не нужно, это от лукавого. Причащаться надо только один раз в месяц. Нужно приготовиться к Причастию, отсекать своеволие, чтобы Причастие было во спасение, а не во осуждение. Каждый день причащаться может схимник, монах больной, седмичный священник. Священникам надо почаще каяться. Людей исповедуем часто, а сами не каемся. Хорошо каждый день исповедоваться, что есть на совести.

Если в храме есть ковры, на которых изображены кресты, то такие ковры надо убрать… на кресте был Господь распят, а мы ходим, топчем. Однажды в Глинскую пустынь прислали дорогой ковер, а на нем большой крест, но сразу заметили и убрали.

Во время литургии на жертвеннике и на престоле нужно, чтобы обязательно горели свечи, если не горят, то смертно согрешает иерей».

Достигнув преклонного возраста, схиархимандрит Андроник почувствовал, что приближается переход его в иной мир, к чему он бдением, пощением и молитвой готовился всю свою жизнь. В ноябре 1973 года во время чтения утренней молитвы «Боже, очисти мя, грешного…» он стал говорить невнятно и сбивчиво, вскоре у него пропала речь и отнялась левая сторона тела. Многие полагали, что ему осталось жить несколько часов, но Божиим Промыслом он еще должен был пожить на пользу своих духовных чад. Через двадцать пять дней речь его восстановилась, но паралич левой стороны продолжался до самой кончины.

Не имея возможности по болезни посещать богослужения, он переносил болезнь без ропота и непрестанно молился дома, ежедневно причащаясь Святых Христовых Таин. На первой седмице Великого поста отец Андроник почувствовал облегчение и даже мог петь ирмос «Помощник и Покровитель…» И никто теперь уже не думал, что это была последняя его песнь. На третьей седмице его здоровье ухудшилось, и он перестал принимать пищу. 17 марта 1974 года, в воскресенье, в половине шестого утра, он был в забытьи.

Это состояние продолжалось до 10 часов вечера, когда он внятно произнес слова: «Милость Божия все покроет», а затем начал кого-то благословлять. По-видимому, за строгую подвижническую жизнь Господь сподобил его узреть отшедших своих собратий по духу. После этого он пришел в сознание и тихо сказал: «Я буду умирать»,– закрыл глаза и уже ни с кем не говорил, хотя все понимал и оставался в полном сознании. Силы старца слабели, и 21 марта, в четверг, в начале шестого часа утра он в мирной и безболезненной кончине предал дух свой Богу.

21 марта гроб с телом почившего схиархимандрита Андроника был поставлен в соборе в честь Святого благоверного князя Александра Невского в Тбилиси, где митрополит Зиновий совершил великую панихиду. Тело старца находилось в соборе до 26 марта. У гроба совершались панихиды и читалось местными и приезжими священниками Святое Евангелие. 26 марта архимандрит Иоанн (Маслов) с собором клириков совершил литургию Преждеосвященных Даров.

Память об отце Андронике будет всегда жить в сердцах многих людей. Он поистине «подвигом добрым подвизался, течение совершил, веру сохранил», а теперь ему «готовится венец правды, который даст Господь, Праведный Судия в день оный» (2 Тим. 4, 7–8).

Тбилиси – город совершенно неповторимого колорита, обаяния, теплоты. Поэтому войдя в ограду церкви , на мгновение замираешь от изумления: ты неожиданно попадаешь в Россию прежних лет – строгую, скромную, простую.

Впервые сюда меня привел около десяти лет тому назад один грузинский священнослужитель. Он в тяжелую для него минуту молился на могиле схиархимандрита Виталия. Мое сердце тронуло это полное доверия обращение за помощью к русскому старцу, словно к живому.

Сегодня я вновь у отца Виталия. Идет панихида. Она служится здесь почти ежедневно. Звучат ласковые южно-русские напевы. После панихиды люди не расходятся, опускаются на колени, просят о сокровенном. А я поднимаюсь в «крестилку», где меня ждет матушка Елисавета. Она переехала в Тбилиси из России по благословению отца Серафима (Романцова) в 1975 году.

Тогда при Александро-Невской церкви собрались старцы из закрытой Глинской пустыни – митрополит Тетрицкаройский Зиновий (в схиме Серафим (Мажуга, † 1985), схиархимандриты Серафим (Романцов, † 1976), Андроник (Лукаш, † 1974) и Виталий (Сидоренко, † 1992) . С читателями «Правмира» матушка делится необыкновенным опытом жизни в послушании святым старцам.

Матушка Елисавета – игумения. Время от времени к ней заглядывают то свечница за свечами, то водитель, который привез продукты; возле храма накрыты столы, кормят нуждающихся. «Так всегда было в Глинской, – поясняет матушка с улыбкой и продолжает, – вот…старцы ушли, а я так и осталась у них на послушании».

Филиал Глинской в Тбилиси

– Матушка Елисавета! как-то назвал Александро-Невскую церковь «филиалом Глинской пустыни». Как старцы Глинской пустыни оказались в Тбилиси?

– Владыка Зиновий (Мажуга) – глинский воспитанник. Когда в первый раз монастырь закрыли в 1922 г., владыка Зиновий подвизался в горах , недалеко от Сухуми. На Кавказе был тогда и отец Серафим (Романцов). После ссылок владыка вернулся в Тбилиси. Он постоянно поддерживал связь с Глинской пустынью, которая в 1942 г. была открыта вновь. Оттуда к нему приезжали старцы. И он к ним ездил.

А когда в 1961 году обитель упразднили, то кто-то отправился в Троице-Сергиеву лавру, кто-то – в Одессу, кто-то – в Почаев. Отец Андроник (Лукаш), отец Павлин (Мищенко) приехали в Тбилиси к владыке Зиновию. Отец Серафим (Романцов) находился в Сухуми. Некоторые ушли в горы. Так Кавказ принял старцев.

Верующие из России постоянно приезжали к старцам в Тбилиси, окормлялись у них. А как же?! Ведь мы же всегда стремимся к своим родителям поехать, их увидеть. Так и они, как к родителям, приезжали к глинским старцам. Поэтому и называли Александро-Невский храм «филиалом Глинской» (хотя здесь были не только глинские старцы, но и монашествующие из других закрывшихся монастырей – из Красногорского монастыря, с юга России, из средней полосы). Они обычно работали на производстве или в больницах нянечками, приходили в церковь молиться.

– В хрущевские времена в России гонения на Церковь возобновились. А в Грузии?

– Здесь было более мягко. Благословенная Иверия, первый удел Божией Матери, приняла старцев к себе.

– Как Вы попали в этот «филиал Глинской»?

– Меня благословил переехать в 1975 году отец Серафим (Романцов).

Мой брат, диакон, сестра, схимонахиня Варвара (она почила полгода назад), ездили в Глинскую. Брат служил в Таганроге, а у таганрогских была с Глинской связь. Сестра жила в горах у отца Виталия. И так через них я приехала в возрасте 24 лет. В монашество меня постригал отец Виталий. После Господь сподобил меня быть при последних минутах и владыки Зиновия, и отца Виталия.

Искали Бога – нашли старцев

– Что за дух имели эти старцы? Сейчас многие ищут старцев и обманываются…

– Мы искали Бога – нашли старцев. А сейчас люди ищут не Бога, а старцев, человеков ищут! Когда приезжали к отцу Виталию, то говорили иногда: «Отец Виталий, слава Богу, мы Вас нашли». А он отвечал: «Не вы меня нашли, а я Богу молился, и Господь избрал вас». То есть послал вас ко мне. Надо молиться, просить, и Господь Сам пошлет старца.

Конечно, сейчас время такое – людям очень тяжело. «Оскуде преподобный», – как обычно говорит владыка Никон Липецкий. Вся эта современная телефонизация, компьютеризация воздействуют на человеческий ум. Святитель Игнатий (Брянчанинов) в своем «Приношении к монашеству» очень хорошо описал суету нашего времени и то, как враг будет отбирать любовь и веру у людей. Люди будут метаться, искать, а чего искать?!

– То есть это не старцев нет, а нас, настоящих верующих, нет?

– Естественно, «оскуде преподобный»! Нет той пламенной веры, какую имели наши старцы.

Послушание, смирение, на волю Божию упование

– А какая вера была у старцев и у настоящих верующих раньше?

– Мне благословляли досматривать схимниц. И я видела, какая сильная была у них вера! Мне до них далеко. Видела я и веру старцев. Отец Виталий в последние дни, в последние минуты не мог разговаривать, но что за сила была в нем! Он полностью предал себя Богу, горячо молился. Батюшку Андроника называли «молния» – такая сила духа была у него!

А сейчас… что сказать? Бедные люди. «Претерпевый до конца, той спасен будет». Нужно идти средним путем (это красной линией проходило и у отца Виталия, и у батюшки Андроника, и у владыки, и у отца Серафима). Послушание, смирение, на волю Божию упование иметь.

– В книгах об отце Виталии и о владыке Зиновии много говорится о послушании. Послушание важно именно для монашествующих или для каждого человека?

– Если мирской человек имеет духовного отца, то, опять же к Брянчанинову возвращаюсь (я очень его люблю): нет плохих старцев – есть плохие послушники. И отец Виталий об этом говорил. Если ты предался в руки старца, не думай, что «он не такой, не сильный, не молитвенник». Положись на волю Божию. Нам порой кажется, что если нам благословил то, чего мы сами хотели, это хороший старец. А если благословил не то, что бы нам хотелось, это уже не «такой» старец.

Келья еще не открывалась, я уже ждала, когда владыка выйдет. Он выйдет: «Владыка, куда благословите идти?» Он благословлял. Вечером служба заканчивалась: «Владыка, куда благословите?» Он благословлял.

И когда отец Виталий благословлял, мы шли, не раздумывая: «Вот это я сделаю, потому что удобно, а это не сделаю, потому что тяжело». У нас такого не случалось.

– У Вас не возникало чувства противоречия старцам?

– Ну, было как-то (улыбается)… К нам все время приезжали люди. И вот как-то отец Виталий начал одну из приезжих сестер распекать. Вообще он, как одна юродивая выразилась, был мирно-строгим. Когда он распекал кого-то, он не кричал. Но в такие минуты казалось, что лучше бы земля разверзлась, и тебя поглотила (у владыки Зиновия самым страшным «ругательством» было: «Ставлю Вам минус». А если «два минуса» владыка ставил, то ты был уже не человек!)

– Прозорливость такая…

– Такая прозорливость. Раз в жару мы с одной сестрой пришли, и та говорит: «Жарко! Давай от жары винца выпьем». Ну, сели – один тост, другой. Она и говорит: «Ой, что-то жара так и не прошла, мне все равно пить хочется. Давай с водой разведем!» – «Я уже не хочу». Приходим после к отцу Виталию. Дверь открываем, а он – бах, в ноги кланяется: «Вот искушение! Одну, вторую рюмку – мало. Так еще и третью с водой развели!» Все слова наши повторил! Иногда мы буквально чувствовали их присутствие. Понимаете? Среди таких старцев мы жили.

Знай себя, бойся себя и хватит с тебя

В Глинской отец Андроник был «мамка», а отец Серафим – «отец», потому что отец Серафим строгим был, а батюшка Андроник – мягким. Но и тот, и тот прозорливые, великой жизни старцы. Они милостивые были. И всегда говорили: «Жалейте людей, относитесь к ним нестрого. Сейчас люди несчастные в духовном плане». Раньше твердыня была, старцы, воспитание… А теперь все открыто, но фундамента нет.

– Старцы предвидели, что будут возрождать храмы, народ вернется в Церковь?

– Предвидели, говорили об этом, да.

– А о том, как нам, современным христианам, жить?

– Батюшка Андроник говорил: «Будь тише воды, ниже травы». А еще: «Знай себя, бойся себя, и хватит с тебя». Такими вот короткими фразами.

Если епитимью давать, надо самому ее выполнять

– Когда читаешь о глинских старцах, то поражаешься, что буквально на все испрашивалось благословение…

– Но так в монастырях раньше было, в Глинской. У старшего спрашивали, а тот: «Бог благословит». И у нас старались. Старцы приучали нас к послушанию.

– Если человек не слушался, наказывали?

– Ну, как, наказывали?! Пожурят, да и все. Отец Виталий старался епитимий не давать. Потому что если давать епитимию, надо самому ее выполнять. «А я, – говорил он, – не могу, как же я человека тогда этой епитимьей накажу»?! Наши старцы все брали на себя.

– Вы видели их подвиги?

– В основном они подвиги старались скрывать. Но все равно что-то было видно и нам. По ночам они обходили все иконы Александро-Невского храма, молились перед ними, пели тропарь и кондак. На это два с половиной часа уходило. Пока батюшка Андроник один земной поклон положит, отец Виталий – три. Андроник – один, Виталий – три. Тот и говорит: «Виталий, ты что, живым на небо хочешь пойти?!» А он такой был…

И вновь хочу сказать о послушании. Батюшка Андроник обычно между службами отдыхал вот здесь, молился, людей принимал в «крестилке». Приезжает отец Серафим. Берет благословение у владыки: «Я пойду с Андроником увижусь». Владыка ему ничего не отвечает (но он вообще мало разговаривал), а Андронику до этого не благословил с Серафимом видеться. Мы бы такое послушание выполнили или нет?

Отец Серафим подходит к двери: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас». Андроник молчит. Дверь толканул – закрыта. Тогда он говорит: «Андроник, я знаю, что ты здесь, открой дверь!» Тот снова молчит. Серафим постоял, обиделся, владыке все высказал и ушел. Видите, какое послушание!

Был еще такой случай. Когда батюшка Андроник отошел ко Господу, отец Серафим свою келейницу (была у него Лиза-горбатенькая, с 18-ти лет рядом, еще с Глинской) с другими послал на могилу батюшки Андроника принести немножко земли на Грмагельское кладбище, что на Тбилисском море (его еще «монашеским» называют, много похоронено там монашествующих и священников). Сестры пришли на могилку, набрали в целлофановый пакет земли, привозят батюшке.

Отец Серафим, как увидел: «Что вы наделали! Я немножко земли попросил, а вы привезли целый пакет! Если каждый так будет делать, то до крышки гроба докопаете. Везите назад!» И назад привезли они землю. А другие обиделись бы! Так старцы нас приучали к смирению.

– Что вам помогало не обижаться?

– Обижаемся – это наши страсти в нас полыхают! И я тоже обижалась, а как же! Возле отца Виталия была келейница мать Мария, она не допускала никого до батюшки. А отец Виталий на себя вину брал: «Вас ко мне по моим грехам не допускают». А ему люди такие грехи привозили – тетради целые по 96 листов!

– Как проходила исповедь?

– Сперва была общая исповедь, потом индивидуальная. И обычно отец Виталий повторял: «Ну я же епитимию на вас не накладываю, не ругаю вас. Что же вы стесняетесь свои грехи рассказывать?» Бывали такие случаи, он говорил: «Я сам буду перечислять». Разные приходили люди, смотрел по человеку. Мог сказать: «Я могу назвать тебе твои грехи, но ты лучше сам их назови».

Мокрое дерево хуже всего

– От чего старцы предостерегали духовных чад? Какие грехи считали страшными?

– Гордость и прелесть. Обычно отец Виталий повторял: «Мокрое дерево хуже всего. Оно тлеет. Или вообще не гореть, или гореть!» Одновременно старцы призывали идти средним, «царским», путем. А для этого просить у Господа мудрость и дар рассуждения.

– Бороться с грехами учили?

– Например, отец Виталий, хотя это его личный путь… рассказывал, что был брезгливым, и чтобы искоренять брезгливость, портил пищу. Мог в борщ положить варенье, рыбу, ткемали, зелень, сыр и заедать сладким пирожком.

– И Вас так кормил?

– Все время! Но когда ты начинал кушать, эта пища казалась необыкновенно вкусной. Вот что такое послушание! Владыка Зиновий отца Виталия благословил, чтобы тот каждый день хотя бы на полчаса заходил к нему. Ведь владыка, хотя и был духовным старцем, но одновременно он был и духовным сыном отца Виталия.

И когда отец Виталий приходил (а последнее время владыка вкушал уже через день), владыка то, что ему приносили, отдавал отцу Виталию. А у того ведь после операции фактически не было желудка!

– И как же он все это съедал?

– За послушание. Владыке принесут большую кружку кофе с молоком, две порции первого, две порции второго. Владыка пальчиком показывает: «Кушай!» Отец Виталий кушает. Съест владыкино. «А теперь свое кушай!» Свое кушал.

Когда паломники приезжали, на стол ставили одну большую миску, и из нее все ели. Иногда стеснялись, или не хотели, или за отцом Виталием «ухаживали»: «Да ты, отец Виталий, кушай». А он брал и ел, а ему же нельзя из-за болей в желудке! Кто-то из матушек увидит: «Ну что ты делаешь, отец Виталий»! «А мне сказали – «кушай». «За послушание, – говорил он, – всегда все хорошо бывает».

Была у нас одна духовная сестра. Она приехала в Глинскую, и там ей старшая сказала: «Отец Серафим благословил тебе съесть весь борщ» А борща было полведра. Та за послушание съела. Болящая была, и исцелилась. Бывало, когда приезжие стеснялись, отец Виталий мне говорил: «Ешь!» А я уже наеденная. Начинаю есть. Они смотрят: «Отец Виталий, давай мы ей поможем!» «Нет, теперь уже она сама пусть кушает».

– Вы никогда не отказывались?

– Нет, а как это можно? И представьте себе: выходишь от старца, пока до метро дойдешь (там до метро 500 метров), уже голодный! Вот что значит послушание. Ведь в этот момент старцы не только простой пищей кормили, но и духовной.

– Такое послушание необходимо только перед старцами или в гостях тоже?

– По обстановке, наверное, надо смотреть. Старческая трапеза одна, а в гостях – другая. Ведь старцы тебя кормят и телесно, и духовно.

Вся соль – в слове «верующие»

– Вы и сейчас чувствуете участие старцев в Вашей жизни?

– Конечно, и сейчас у них на послушании нахожусь.

– Разве это возможно, если их нет в живых?

– А «у Бога нет мертвых, у Него все живы», – отец Виталий всегда говорил. Как старцы поставили меня на послушание, так у них и продолжаю на послушании быть.

– Значит, самое главное в жизни – послушание?

– Обязательно послушание. Вот маленький эпизод. Прихожу я к старцу с духовной сестрой, которая до этого мясное не ела 35 лет. А старец ставит на стол мясо: «Кушай, я все знаю, но ты кушай ради смирения». Раз ты уже полностью предала себя воле Бога, должна послушаться. И она кушала и не ощущала, что ест мясо.

– Когда ты возле старцев – это одно. Но когда старцев нет с тобою рядом, то, как это послушание можно осуществлять в жизни?

– Один раз я такой вопрос задала отцу Виталию. А он говорит: «Так вот поэтому мы и называемся верующие!» Вся соль – в слове «верующие». Вера должна быть, а от нее все остальное. Моя сестра, схимонахиня, как-то приехала ко мне (а уже отец Виталий отошел, старцы отошли) и сетует: «Вот хотелось бы спросить, и ответ получить».

А я ей говорю: «Да, мы привыкли, потому что нам старцы всегда давали ответ. А ты, как отец Виталий учил, подойди к Матери Божией, попроси Ее. Попроси святых!» Если с пламенным, с чистым сердцем попросишь, получишь ответ.

Жили в миру и молились за весь мир

– Вы видели святых старцев и глубоко верующих людей. Видите и нас, нынешнее поколение верующих. Что бы Вы нам сказали в утешение?

– Главное – никогда не унывать, ни при каких обстоятельствах. С чем бы вы ни встретились, полагаться на волю Божию. Все, как преподобный Серафим Вырицкий пишет: «от Меня это было», все идет от Господа – и радость, и горесть. Все по Его попущению делается.

– А если вера угасает у человека?

– Просить надо у Господа. Да, современным людям тяжело. Мы-то видели старцев, их жизнь! Никогда не осуждать. Это самое тяжелое! Отец Виталий все старался сглаживать. Приезжали к нему: «Да тот буянит, да он…» А отец Виталий: «Все-таки я бы пошёл, поговорил бы с ним, помог бы ему, чтобы скандала не было, чтобы мирно». Так старцы смотрели на мир.

Может, современные люди скажут: «Да, просто они жили в своём мире». Нет: они жили в нашем мире и молились за весь мир.

По своей воле живешь, покоя не найдешь

Бывало, надо что-то делать. А у кого-то правило не вычитано, то, сё… Ну и что?! Послушание! Мы на послушание бежали всегда. Великий пост, последняя и предпоследняя недели. Нам благословляли печь куличи! Надо было три мешка муки выпечь. Это 700–900 куличей – для Святейшего, для владык, для монастырей.

А службы-то какие дивные идут! Мы их пропускаем. Но все равно в сердце такое тепло, такой покой! Потому что мы – на послушании. А послушание – это отсечение своей воли. Когда ты на послушании, все время чувствуешь радость.

– Очень трудно слушаться, когда один говорит одно, другой – другое…

– Истинное послушание – оно без рассуждений и разговоров. Отца Виталия старцы так смиряли. Один ему говорит: «Почему ты так делаешь? А ну прекрати!» Он прекращает. Другой: «Почему ты прекратил? Давай делай!» Он делает. Современному человеку покажется – издевались! А в духовном мире послушание только так и вырабатывается.

И сердце объемлет всех

– Что-то из жизни своих наставников в Глинской пустыни рассказывали старцы?

– Рассказывали… какие отцы были, как на сенокосы ходили. Но многие тогда Глинскую помнили, какая там жизнь была строгая. Еще глинские старцы говорили, что нужен совет. Не самочиние, а совет! И аккуратность. Отец Виталий был очень чистым и аккуратным, даже маленький кусочек бумажки у него не пропадал. И нас приучал к аккуратности, к чистоплотности. Он считал: если человек аккуратен в малом, то и в мыслях, и в молитве, и во всем он будет аккуратным.

– Какие-то глинские традиции старцы принесли в Грузию?

– Дух они глинский принесли сюда. И это ощущали все – от малых до высокопоставленных.

– Это почти невозможно, но попробуйте, пожалуйста, этот дух описать!

– Ну как же его описать?! Его, как воздух, нельзя описать! Это атмосфера в храме, это отношение к ближнему, это образ жизни. Различий не имел отец Виталий в людях. Иногда он шел по улице, видел нищего и обнимал, целовал его, незнакомого человека.

А вот какой случай произошел с батюшкой Андроником. Через 10 лет после его смерти к нам пришёл человек. Искал «старичка-старичка». Он нам рассказал, как однажды зимой они с батюшкой Андроником ехали, машина шла на подъём. Батюшка сидел и четку тянул. Вдруг (а было очень скользко) на них летит самосвал.

«Я чувствую, деваться нам некуда!» – проносится в голове у водителя. Батюшка, как сидел, так и продолжал сидеть. В 10 см от машины самосвал затормозил, водитель, бледный, выскочил. А Андроник четку тянул, не обращая внимания. И вот водитель спустя столько лет пришёл увидеть «старичка», с которым ехал: «Святой человек это был!»

– Я читала, что и блокада в Ленинграде была снята по молитвам владыки Зиновия…

– Владыке являлась святая Нина. И именно в день святой Нины, 27 января, была снята блокада Ленинграда. В его келье было много явлений. И Матерь Божия являлась владыке.

Поэтому когда этот дом, «крестилку», выстроили, владыка не захотел сюда перебираться. Его келья маленькая была, но такая дорогая! Когда к нему приезжали и Святейший Пимен, и Алексий Второй, и епископы, он так, стесняясь, говорил: «У меня келья маленькая!» А один из иерархов ответил: «Зато она расширяется, когда гостей много! И сердце объемлет всех».

– Обычные люди тоже приходили к владыке с вопросами?

– А как же! Благословлялись, советовались, что-то просили. Очень простой был владыка. Хотя отец Виталий всегда говорил, что у нас владыка «не простой». Потом через 10, 20, 30 лет слова владыки начинали исполняться. Нужно было просто впитывать, как промокашка, а когда уже слова исполнялись, ты вспоминал все. Только после смерти владыки узнали, что у него в домике была решетка, а в решетке дырочка. Через эту дырочку он людям подавал копеечку. Они потом приходили и говорили, как многим он помог.

Часы приема? Круглосуточно!

– Были какие-то часы приема у владыки?

– Да какие часы приема! Круглосуточные были у него часы!

– Счастливые вы!

– Как мне сестра сказала – мы пробыли в сказке! Да. Теперь старцы ушли. А мы остались!

Фотографии Александры Никифоровой. А также из книг: О жизни схиархимандрита Виталия. Воспоминания духовных чад. Письма. Поучения. М., 2044; Чесноков Зиновий. Старец и митрополит. О жизни святителя Зиновия (Мажуга), в схиме Серафима. М.,2011.